Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
– Не так ли, Лейна?
– Нет, не Лейна. И не Ханиэль. Я мамина дось. Навесно мамина дось.
– Б-боже.
При встрече с Ласидом Ханиэль словно окаменела и вошла в состояние всестороннегого отрицания. Возможно, она думала, что мы здесь для того, чтобы я вернула ее брату, поэтому только качала головой.
– Нет-нет. Я не Ханиэль. Я мамина дось!
– Сейчас эта пти… То есть, я хочу сказать: что теперь нашло на этого ребенка?
Ласид, который до сих пор не вмешивался, подошел ближе с выражением лица, демонстрирующим, насколько странной кажется ему возникшая ситуация, чем заставил Ханиэль лишь еще сильнее трясти головой от страха. Однако он, похоже, находил происходящее забавным.
– Если мне не изменяет память, ты сказала, что ее бдительность ослабла. Но, может быть, что-то случилось по дороге сюда?
– Ну…
Она ведет себя так потому, что находится в твоем доме.
Сглотнув комок в горле, я осторожно обхватила головку Ханиэль ладонью. Думая, что, возможно, будет лучше, если она не сможет его видеть, я использовала это как временное решение. Но никак не ожидала, что мои действия приведут к обратному эффекту.
– Я же ее не вижу.
Ханиэль оказалась вне поля его зрения, и он сделал еще один шаг вперед. Но она услышала шаги своего старшего брата, и плотно закрытые веки моей принцессы задрожали.
– И в чем же проблема на этот раз?
– М-мама, у блатика-импелатола есть мес… Я боюсь меса.
Ханиэль тяжело задышала, когда она буквально почувствовала звон меча, которого я даже не заметила. Будучи животным, она, вероятно, была более чувствительна к звукам. Но меч Ласида и без этого представлял собой угрозу, в несколько раз превосходя размерами тельце моей малышки.
– Когда сталший блатик достает мес, мне стлашно! Гласки болят!
– Ваше величество, н-не могли бы вы…
– Что такое?
В отличие от нас, матери и дочери, теперь смертельно бледных, Ласид медленно опустил глаза себе на пояс, не понимая, что происходит.
Да, такими темпами малышка точно скоро испустит дух…
И решив, что так с ним каши не сваришь, я сама потянулась рукой к его поясу, но, когда наши пальцы соприкоснулись, резко ее отдернула, будто меня ужалили.
– А…
Я уж было подумала, что он повысит голос, спросив, что я делаю, но вместо этого Ласид замолчал. Затем, как будто наши пальцы и не соприкасались вовсе, он медленно положил руку на свой меч:
– Неужели ты имела в виду это?
– Да. Не могли бы вы ненадолго убрать его?
– Зачем мне это делать?
– …
Тем не менее дело было не в том, что он не хотел его убирать или моя просьба его разгневала. На его лице застыло простое любопытство. Я закусила губу, увидев это по-детски удивленное выражение, с которым не сталкивалась уже давно.
– Послушайте… Извините, это всего лишь предположение, но когда вы раньше навещали принцессу в императорском дворце, вы тоже всегда брали с собой меч?
– Конечно.
– Мама!
– …
Когда Ласид, ни секунды не колеблясь, ответил на мой вопрос, маленькое тело Ханиэль безвольно рухнуло.
Как же ей должно быть страшно!
Мне хотелось лечь рядом с ней, но я была единственной, кто мог что-то сделать с этим бушующим озером недопонимания.
– А… А зачем вы брали его с собой?
– Мне сказали, что он ей понравится.
– Кто этот чокну… этот человек?
– Теннон.
– …
Не будем материться.
В каждой семье обязательно найдется хотя бы один идиот.
Когда я не сдвинулась ни на миллиметр, Ласид, должно быть, догадался, что ситуация серьезная. Пожав плечами, он произнес:
– А что не так? Он сказал, что в мире не найдется ни одного человека, которому бы не понравился этот меч.
– …
Может, просто выругаться? Мне же в любом случае уже нечего больше терять! Если бы не прижавшаяся к моим рукам Ханиэль, даже не могу сказать, что вылетело бы из моего рта. Я даже хотела уже спросить: раз у него так много братьев, то нельзя ли этого, одного-единственного, выбросить куда подальше? Но с большим трудом подавила это желание.
– Да-а, он действительно великолепен. Но ведь моя дочь – не человек.
– Что ж, это так.
– И я думаю, что в глазах детей он может выглядеть немного устрашающе.
– Это почему же?
– …
Поскольку здесь все братья одинаковые, похоже, выбрасыванием одного из них дело не ограничится. Испустив долгий и глубокий вздох, я пришла к выводу, что первый и четвертый определенно исключены из списка кандидатов. Особенно этот мальчишка, Теннон или Темон – не знаю, как там его, но именно он оказался самым опасным. Если император относился к типу людей, совершенно безразличных ко всему, то Теннон усугубил ситуацию своей топорной неуклюжестью.
– Этот меч наделен силой небес, и на всем континенте только я могу владеть им…
– …Даже когда я просто смотрю на него, мне уже становится немного страшно.
– …
– Я боюсь, ваше величество.
И, должно быть, осознав, что все идет вразрез с его ожиданиями, он наконец перестал хвастаться характеристиками меча, о которых никто его даже не спрашивал.
Звук, издаваемый ножнами, когда он одной рукой снял их, резал слух, но странным образом не был мне неприятен. Однако я была смущена тем, что, отбрасывая меч в сторону, Ласид ни разу не отвел от меня взгляда.
– В-ваше высочество, вы сказали, что этот меч очень ценный. Вам не обязательно заходить так далеко…
– Ты все еще боишься?
– Простите?..
– Я спросил, тебе до сих пор страшно?
Я инстинктивно покачала головой, чувствуя, что если скажу «да», он поднимет свой меч и разрубит меня пополам. И давайте посмотрим правде в глаза: прошло не так много времени с тех пор, как он перестал казаться мне безумно страшным.
– Тогда что насчет этого…
– А, вы имеете в виду Лейну?
Его взгляд теперь был направлен на мои руки. Я осторожно встряхнула Ханиэль, которая растянулась у меня на ладонях, закрывая лицо крыльями:
– Так-с, хватит уже спать, вставай, малышка…
– Есе то… там стлашно! Вот то! Сдесь вот так и так!
Едва приоткрыв глаза и мельком взглянув сквозь крылья, она выразила решительный отказ. Мне следовало взять с собой Селлену: без своей переводчицы я понятия не имела, о чем малышка говорит. И, стремительно осмотрев фигуру Ласида сверху донизу, я наконец обнаружила у него на плече брошь.
– А…
Образ черной змеи, оплетающей величественный щит, возможно, и правда был великолепен, но в восприятии маленького ребенка вполне мог являться устрашающим. В частности, реалистично выглядящие глаза змеи были инкрустированы красными драгоценными камнями, что заставляло каждого, кто их видел, вздрагивать от испуга, словно он столкнулся с настоящим земноводным гадом.
– И в чем же проблема теперь?
– Ваше величество.
Что же мне сказать на этот раз? Я не могла закатить истерику, требуя у Ласида снять брошь, потому что та не нравится моей дочери, – и в результате оказалась в крайне неловкой ситуации. Тем не менее ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Ханиэль, которую я с трудом убедила прийти сюда, снова испугалась.
«Это, может быть, ее единственный шанс стать ближе к брату».
Если сегодня в их отношениях не произойдет существенных изменений, Ханиэль никогда больше не придет сюда, даже если я ее попрошу.
– Ты должна сказать, в чем проблема, чтобы я…
– А-а, там… та штука… у вас на плече.
– Это?
Повернув голову набок, Ласид схватил брошь. Я почувствовала, как Ханиэль вздрогнула даже с закрытыми глазами, и в тот же миг мои губы тоже задрожали.
– Да-а, я говорю о ней. Она выглядит, конечно, великолепно, но…
– Семья моей покойной матери прислала мне ее в ознаменование моего восшествия на престол. На нее наложена защитная магия архимага Керхана, моего дяди…
