Одержимый - Ли Бардуго

лишь приснилось в каком-то диком сне. Ей больше не увидеть ни Йеля, ни «Леты», ни Дарлингтона, ни Доуз. Закончатся тайные истории, полные книг библиотеки и лекции по поэзии. Алекс вновь останется одна перед глубоким черным кратером собственного будущего.

Внезапно волк разжал челюсти, и Алекс закричала громче, когда к руке опять прилила кровь. Лишь спустя пару мгновений она осознала, что видит перед собой. Дарлингтон сражался с волками – демон и человек в одном обличье. Когда он оторвал зверя от Тернера и швырнул на усыпанную щебнем землю, рога сверкнули золотом. Взвизгнув, волк тяжело рухнул на землю, явно с переломанным хребтом.

Шкатулка. Алекс до сих пор сжимала ее в руках, но теперь коробочка опустела; живая победная вибрация исчезла. Дарлингтон выскользнул на свободу, чтобы их спасти.

Он оторвал очередного монстра от Доуз и, свернув волку шею, встретился глазами с Алекс.

– Уходите, – велел он глубоким, властным голосом. – Я задержу их.

– Я тебя не брошу.

Он швырнул изводящего Триппа волка на песок, и тот убежал, скуля и поджав хвост. Но звери все подходили, скользили темными тенями среди изогнутых силуэтов юкк.

– Уходите, – настаивал Дарлингтон.

Но Алекс не могла. Они ведь уже были так близко, она держала его душу в своих руках.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Пойдем с нами. Мы можем…

Дарлингтон едва заметно улыбнулся.

– Однажды ты уже нашла меня, Стерн. Отыщешь и снова. А теперь иди. – И повернулся лицом к волкам.

Скрепя сердце, Алекс зашагала за остальными, силы словно покинули ее. Она снова потерпела неудачу. Но ведь так не должно было случиться.

– Шевелитесь! – велел Тернер, таща Триппа и Доуз по пустынному шоссе.

Однако волки вновь преградили дорогу.

– Как нам пройти мимо них? – вскричал Трипп.

– Что-то не так, – хриплым дрожащим голосом пробормотала Доуз. Она хромала, на предплечье виднелась кровь. – Звери не должны мешать нам уйти.

Тернер шагнул вперед и вскинул вверх руки, словно надеялся, что волки расступятся, как воды Красного моря.

– И если я пойду долиною смертной тени, то не убоюсь зла…

Один из волков склонил голову набок, словно не понявшая команды собака, другой заскулил, но этот звук больше походил на смех, чем на страдание. Самый крупный из волков, склонив голову, направился к ним.

– Ибо Ты со мной, – провозгласил Тернер. – Твой жезл и Твой посох меня успокаивают. Ты приготовил мне трапезу в присутствии врагов моих…

Большой волк открыл пасть и высунул язык. Он издал низкий, рычащий звук, в котором безошибочно угадывалось одно слово: «Воровка».

Алекс инстинктивно отшатнулась назад, ощущая зарождающийся внутри страх. Все происходящее казалось ужасно неправильным. Трипп потрясенно открыл рот, Доуз застонала, оба явно были на грани паники. Лишь Тернер стоял твердо, однако в голосе, выкрикивающем слова, слышалась дрожь.

– Ты помазал елеем голову мою; чаша моя переполнена. Так благость и милосердие сопровождают меня…

Волк раздвинул губы, обнажая зазубренные клыки и черные десны. Он улыбался. «Если кто застанет вломившегося вора, – прорычал он, – и ударит его, принеся смерть, на нем не будет кровной вины».

Тернер опустил руки и покачал головой.

– Исход. Чертов волк цитирует мне Священное Писание.

Опустив голову, вперед вышел еще один волк. «Все, кто являлись предо мной, суть воры и разбойники». Алекс уловила движение слева и справа. Их окружили. «Но овцы их не послушали». Последние слова почти потонули в рычании.

– Все потому, что мы пытались забрать Дарлингтона, – проговорила Доуз. – Хотели вернуть домой.

– Спина к спине! – вскричала Алекс. – Все ко мне!

Она не понимала, что делает, но не могла просто ждать, сложа руки. Трипп уже в открытую плакал, Доуз крепко зажмурилась. Тернер по-прежнему качал головой. Алекс ведь предупреждала, что они идут не на великую битву добра со злом.

Она хлопнула в ладоши и потерла ладони друг о друга, будто пытаясь согреться. Руки охватило пламя.

– Ну же, – пробормотала она им – или самой себе? Алекс не знала, ни о чем просила, ни к кому обращалась с мольбой. Непрошеная магия преследовала ее с самого рождения: спиритические сеансы бабушки, кристаллы матери, кровь неизвестного отца. – Давайте.

Большой волк бросился вперед. Алекс взмахнула рукой, и голубое пламя, издав треск, похожий на удар хлыста, взметнулось выше. Волки отскочили назад.

Она вновь сделала выпад, чувствуя, как огонь расходится по телу, становится продолжением руки. Скопившиеся внутри страх и злость теперь нашли выход в трещавшем голубом пламени.

– Что это? – поинтересовался Тернер. – Что ты делаешь?

Алекс и сама не знала. Она размахивала руками, и пылающие дуги пламени не рассеивались, а повисали в воздухе, извивались, словно ища направление, и наконец соединились друг с другом. А после заключили всех их в ослепительно белый мерцающий круг.

– Что это? – воскликнул Трипп.

– Колесо, – выдохнула Доуз и встретилась взглядом с Алекс. Теперь ее страх полностью исчез, сменившись решительностью ученого.

Земля под ногами задрожала. Волки все еще бросались на них, но натыкались на летящие от пламени бело-голубые искры.

Под ногами Алекс разверзлась трещина, заставив ее споткнуться.

– Хватит, – крикнул Трипп. – Остановись.

– Не надо! – вскричала Доуз. – Что-то происходит!

Вряд ли Алекс смогла бы сейчас остановиться, даже если бы захотела. Пламя разгоралось в ней, и Алекс понимала – если не выпустить огонь, он сожжет ее изнутри, оставив после себя лишь пепел.

Алекс оглянулась на «Черный вяз». Волки перестали нападать на Дарлингтона, переключившись на пылающее колесо. Рога исчезли, он вновь держал в руках камень. Алекс видела, как Дарлингтон осторожно водрузил его на стену.

«Я вернусь за тобой, – мысленно поклялась она. – Найду способ».

Земля под ногами раскололась с оглушительным треском, и, окруженные потоком голубого пламени, они рухнули вниз. Следом полетели волки. Касаясь огня, они вспыхивали белым пламенем, яркие, словно кометы. А после всех окутала темнота.

Совершить такое путешествие – не только наше право, но и долг. Если бы Хирам Бингэм не взобрался на вершины Перу, разве получили бы мы Горн и возможность заглянуть за Покров? Собранные знания не могут и дальше оставаться лишь в научной среде. Само собой, на создание ритуала подобной сложности и размаха ушло немало времени и денег. Я ничуть не умаляю щедрость Стерлинга, труд и изобретательность Джеймса Гэмбла Роджерса, Лоури, Бонавита и многих других. Имея средства, они добровольно взялись за осуществление проекта. Теперь на наши плечи ложится обязанность продемонстрировать смелость их убеждений, доказать, что мы, выпускники Йеля, по праву считаемся наследниками предприимчивых людей, построивших эти учреждения. Мы – вовсе не изнеженные детишки, боящиеся запачкать руки.

Дневник Рудольфа Китчера времен «Леты»

(Колледж Джонатана Эдвардса, 1933)