Короли небес - Ричард Нелл

– «Песенка Далии», – грустно улыбнулся он, не желая объяснять. Махэн жестом попросил продолжить, и скальд вздохнул. – Это история, как и все наши песни – девушка прощается с отцом. – Он нахмурился и пожал плечами, сжав зубами трубку, словно объяснения давались ему с трудом. – Что касается текста… Вы должны понять, что голод здесь обычное дело. Многие битвы ведутся из-за еды. – Когда Махэн ничего не сказал, Эгиль прокашлялся и тихонько запел: – «Смотрела Далия на угли, ушёл отец её вслед за войной. Ей не было дела, пропадёт ли зерно, лишь бы он вернулся домой. Лишь бы он вернулся домой».

Скальд отвёл глаза, и оба перевели взгляд на берег, наблюдая за женщинами и детьми, певшими вслед кораблям.

– Неужели твои люди правда собираются сражаться и умирать бок о бок с тонгами?

Эгиль посмотрел на него, удивлённый вопросом.

– Они дали слово, адмирал, а Эдда всегда слушает. Даже если весь мир ополчится против них, они будут сражаться.

Махэн понял, что ему нечего на это ответить. Он слушал медленную печальную песню и знал, что не забудет её до конца своих дней.

То ли слова посла, то ли последние несколько дней тяжёлой работы напомнили Махэну о том, кем он был на самом деле: солдатом. Он понял, что существует по крайней мере одна вещь, которая роднит его с этими чужаками, и эта истинная связь преодолевала культурные различия, принося некое подобие утешения.

Эти варвары, подумал он, люди чести.

– Что ж. – Махэн встал и вытряхнул пепел через леер. – Сухопутные дела меня никогда не касались. – Он позвал капитана и жестом велел ставить паруса. – Но всеми проклятыми богами, духами и святыми, Эгиль, клянусь – я переправлю нас через это сраное море.

Улыбнувшись, скальд кивнул и, пыхтя трубкой, заиграл на лире, а адмирал принялся за работу.

Глава 22

– Пять шеренг, разбить строй! Перестроиться, ленивые мрази!

Оско стоял на роскошном поле королевской тренировочной площадки рядом со своим взводом, состоящим из двухсот солдат. Почти столько же офицеров наблюдали за происходящим с окраин поля, но Оско это не волновало. Он обучил и отработал со своими подчинёнными каждую команду подвижного формирования, которое его люди называли гибким кулаком. Пришло время собрать все команды воедино.

– Назад, освободите место для своих братьев! Думаете, враг будет ждать? Поворот щита, шаг назад, следующая шеренга вперёд. Шеренги наступления – удар щитом, щиты поднять. Найдите бреши. Держать строй. И следите, мать вашу, за ногами. Вы держите позицию, пока офицер вас не позовёт.

Он прошёл вдоль строя, проводя мечом по стене щитов. Обливающиеся потом краснолицые юноши стояли под жарким солнцем и пытались отдышаться, устремив взгляды вперёд. До мезанитских стандартов они даже близко не дотягивали, но по сравнению с прочими наранийцами были хороши. Оско умеренно-одобрительно фыркнул.

– Не наступать. Не отступать. – Он ткнул мечом в нарисованную на песке линию, проходящую прямо перед пальцами ног солдат. – Это священная земля. Позади обрыв, впереди – море. – Он резко рванул вперёд, оказавшись лицом к лицу с одним из солдат. – Что случится, если ты шагнёшь вперёд?

– Я утону, господин.

– Ты утонешь. – Он отступил назад. – Вы – одна рука, одна нога. В одиночку вы не можете плавать, в одиночку вы ничего не можете делать. Вы умеете летать, солдаты?

– Нет, господин, – дружно крикнули они.

– Вы не можете отступить. Вы не можете наступать. Так что удерживайте священную землю, пока ваши братья не дадут долбаную команду наступать, потому что вместе вы можете плавать, летать и убивать. Вы можете всё. Сменить строй. Второй ряд. Поворот.

Первая шеренга развернула щиты и одним плавным движением отступила назад. Стоящие позади рванули вперёд, с рёвом вонзая острия щитов и коротких мечей в невидимого врага, а затем образовали новую стену.

Оско стёр всё ещё видимую цветную линию на песке перед ногой солдата. Тот не опустил глаз и не дрогнул. Оско усмехнулся.

– Очень хорошо. Поешьте и отдохните. Всю вторую половину дня мы будем тренировать силу и выносливость. Впечатлите меня – и завтра будет вам выходной. Свободны.

Бойцы радостно загалдели и разошлись, а Оско повернулся к столовой. По правде говоря, их прогресс его удивлял. Но проблем было немало.

Во-первых, у них всё ещё оставались привычки избалованных городских детей. Они были привередливы к еде. Их слишком уж волновало, как они выглядят, чей отец богаче или кто важнее вне службы. По крайней мере, ему удалось избавиться от их богомерзких пучков на голове.

После двух недель тренировок на износ с некоторыми вредными привычками было покончено, как это всегда и бывает. Сломленный человек делает только то, что необходимо, и возня с волосами явно не входит в это число. Как только Оско их сломил, он начал проводить спарринги, которые раз за разом заканчивались тем, что солдаты хватали своих противников за неадекватно длинные волосы, протаскивали по песку и пинали, пока те не сдавались.

В тот вечер к нему пришёл краснолицый офицер, чтобы рассказать, что не одобряет его методы, и объяснить значимость причёски. Оско подумывал о том, чтобы точно также схватить его за волосы и избить ногами. Вместо этого он вежливо улыбался и продолжал тренировки. Через неделю солдаты явились с обрезанными волосами.

Некоторые их товарищи стали над ними насмехаться, называя безволосыми детишками. Оско это не волновало, и он ничего не предпринимал, но позже до него дошли слухи, что его бойцы совершают ночные набеги на другие гарнизоны и до крови избивают обидчиков. Офицеры снова жаловались. Оско снова их игнорировал.

Ли-йен потом ему рассказала, что один из командиров отправился к своему генералу, которого это, должно быть, по-настоящему оскорбило, и он даже пошёл пожаловаться императору. Ни тот ни другой на тренировочную площадку так и не вернулись.

После этого никто не насмехался над солдатами Оско и не ставил под сомнение его методы.

Сегодня, как и всегда, Оско ужинал в столовой в одиночестве. Он вернулся в свою палатку, зафиксировал события дня в дневнике, сделал заметки о некоторых бойцах. Затем, как и его солдаты, вернулся в назначенное время на тренировочную площадку. Как обычно, они были одни на идеально ухоженном поле, если не считать нескольких слуг, которые еженощно приводили его в порядок.

Почти налысо выбритые головы мужчин блестели в лучах заходящего солнца. Они ровно держали сильные спины. Оско заставил их размять все основные мышцы, а затем маршировать со щитами и