Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Хотя, разумеется, в конунговом доме хватало челяди и гостей из числа местных жителей, общества равных Хальвдану не хватало, и нежданному приезду своего племянника Рёгнвальда он очень обрадовался. Вновь, как это не раз бывало в самых разных домах в разных областях Норвегии, куда их приводили пути войны и наследства, они сидели на двух почетных местах, друг против друга. Схожие ростом и сложением, они были как темная ночь и ясный день – черноволосый Хальвдан с его выдающимся носом и светловолосый Рёгнвальд, чье лицо приводило на память дарующие вечную свежесть яблоки богини Идунн. Весь вечер они пили пиво и обменивались новостями.
– Как поживает Сигурд Олень? – спросил Хальвдан. – Ты не сразился с ним? Если ты здесь, надо думать, он разбит?
– У нас не дошло дело до битвы, я и без того нашел способ подчинить его, – важно ответил Рёгнвальд. – Меня ждал полный успех, я был в шаге от того, чтобы завладеть всей Хрингарики, но… вмешался «большой тролль»[25].
– Колдовство? – Хальвдан подался вперед, держа пивной рог на коленях, и его нос как никогда стал похож на клюв Одинова ворона, учуявший важные сведения. – Здесь есть на хуторе одна старуха, так она сказала, что мой Харальд тоже был погублен колдовством. Я спрашивал, кто тому виновник, она сказала, что злые чары пришли не из Среднего Мира, а из такого, куда добраться будет нелегко.
– Тогда, я сказал бы, что у наших бед один и тот же источник! – Рёгнвальд приободрился. – Знаешь ли ты, родич, что такое тролльборг?
– Это такой круг из камней, через который можно пройти в какой-то из иных миров?
– Да. Но началось все с того, что мне в руки попал сын Сигурда – Гутхорм…
– Вот как! – Хальвдан в изумлении раскрыл глаза. – Ты взял в плен Сигурдова сына? Значит, у вас все же было сражение? Сигурд позволил сыну возглавлять войско? Но ему же нет и пятнадцати, как я помню.
– Да, они говорили, что ему всего четырнадцать. Хотя он там ходил уже в женихах, – Рёгнвальд усмехнулся, – а невеста, дочь Эйстейна, была старше его года на три. Но я не бился с ним. Ко мне пришел один человек…
Рёгнвальд вдруг заметил, что совсем рядом с высоким конунговым сиденьем, где устроился Хальвдан, сидит мужчина двадцати с чем-то лет – с продолговатым узким лицом, прямым носом, близко посаженными глазами и красивой, опрятной русой бородой.
– Это был Хаки, сын Вестейна бонда, – продолжал Рёгнвальд, и Ульв-Харек вскинул голову. – Он сообщил мне, что Гутхорм сын Сигурда находится рядом, и при нем совсем мало людей, так что мне не составит труда захватить его…
– Постой! – прервал его Хальвдан. – Хаки служил Сигурду, разве нет?
– Конечно! Служил… пока с ним не случилось то, что случилось.
Хальвдан взглянул на Ульв-Харека: тот сидел с вытянутым лицом, с изумленным и недоверчивым видом.
– Не могу в это поверить, конунг! Мой брат всегда имел нрав недобрый и неуживчивый, но чтобы совершить предательство… Или он повздорил с Сигурдом и ушел от него?
– Тогда еще нет. Видно, ты, Ульв-Харек, не осведомлен о тайных мечтах и надеждах своего брата! – ядовито сказал Рёгнвальд.
– Какие у него могли быть тайные мечты?
– Он задумал, ни много ни мало, взять в жены Рагнхильд, единственную дочь Сигурда, и сделаться после него конунгом в Хрингарики.
– Что? – Теперь и Хальвдан не поверил. – Ты шутишь? Он потерял рассудок?
– Чтобы потерять рассудок, надобно его иметь. А чего изначально не было, того не утратишь. Этот негодяй пожелал, чтобы я убрал с его дороги Гутхорма. Но в своих дальнейших целях признался не сразу. А когда узнал, что к Рагнхильд сватаюсь я, все и вышло наружу!
– К Рагнхильд сватаешься ты? – Для Хальвдана и это было немаловажной новостью. – Когда же ты успел?
– Кто смел, тот не медлит! – Рёгнвальд усмехнулся, повторяя пословицу, которую Сигурд Олень недавно напомнил ему в упрек. – Заполучив Гутхорма, я мог не опасаться Сигурда. Ему пришлось принять меня в доме, как дорогого гостя. И он сам, и девушка не решались мне отказать. И вот тут в дело вмешались злые чары. Ей привиделось в сне, будто ее брат сидит в тролльборге и умоляет вытащить его оттуда. Мы все пошли к тролльборгу между двух водопадов, и Гутхорм в самом деле там сидел! Я видел его собственными глазами, вот как сейчас вижу тебя, и все остальные тоже. Сигурд предложил мне вывести его, но тут Хаки набросился на меня, как дикий зверь! А пока мы боролись и я пытался его от себя оторвать, девушка побежала в тролльборг и исчезла вместе с братом. Конечно, оказалось, что Гутхорма там не было, он спокойно сидел с моими людьми в той усадьбе, где я его оставил. Это тролли создали морок, чтобы заманить Рагнхильд к себе. А этот безумец, когда увидел, что она исчезла, тоже побежал туда – и тоже пропал. На этом тролльборг закрылся, и больше никто не смог пройти.
– Вот чудеса… – отчасти недоверчиво обронил Хальвдан, когда племянник закончил свою небольшую сагу. – И с тех пор о девушке ничего неизвестно?
– Ничего. Ни о ней, ни о Хаки.
– И что же Сигурд намерен делать?
– У нас есть кое-какие мысли… – загадочно сказал Рёгнвальд. – Но об этом я поговорю с тобой завтра. Это касается и тебя.
– Меня? Как это может касаться меня?
Но больше Рёгнвальд не захотел в этот вечер говорить о делах в Хрингарики и только с мрачным видом пил пиво. Хальвдан заметил, что за время разлуки его племянник заметно изменился: его прежнее ленивое, самодовольное благодушие сменилось настороженной мрачностью. А ведь не он потерял сына вслед за всей семьей, не он каждый день видел от входа в дом свежие курганы тестя, жены и ребенка. Уже по этому было ясно: самого главного Рёгнвальд еще не рассказал.
Однако первым назавтра с Хальвданом пожелал поговорить не Рёгнвальд, а
