Гений Медицины. Том 3 - Игорь Алмазов

И именно правильная обработка рук в хирургии и называлась «мытьём». Помыться перед операцией — это не в смысле целиком принять душ. А именно правильно обработать руки.

— Хирургический костюм найдётся? — спросил я.

Так как работал в терапевтическом отделении, то обходился халатом.

— В раздевалке найдёшь, — кивнул Антон Аркадьевич. — Тогда до встречи на операции.

Что ж, допуск получить было очень даже легко. Пока есть время — надо решить изначальный вопрос, с переводом Лены. Так что я поспешил назад к Марии Михайловне.

* * *

Михаил Тарасов был вне себя от ярости. Что этот мальчишка вообще о себе возомнил⁈

Беспардонно лезет в жизнь его дочери, беспардонно лезет в принципе к его дочери. Да сколько это будет продолжаться?

Больше всего его злило то, что Боткин часто оказывался прав. Например, он посеял зерно сомнения в необходимости помолвки. И вот уже самому Михаилу казалось, что затея не очень хорошая. А Вадим — недостаточно хорошая партия для его Лены.

Помолвку временно отложили, пока Вадим не решит все свои проблемы. Но Михаил подумывал о том, чтобы её полностью отменить. Хотя это бы означало, что и с мечтами о частной неврологической клинике придётся распрощаться.

А он давно уже об этом подумывал. Отличная же многоходовочка, Лена и Вадим женятся, Михаил уходит в свою частную клинику, Лена остаётся заведующей неврологией. И при деньгах будут все.

И только Боткин всё портил снова и снова.

Михаил решительно направился на административный этаж. Решать эту проблему надо на самом высоком уровне. Пусть главный врач на больничном, и в этой истории тоже замешан ненавистный Боткин, но заместитель-то на месте. Мария Михайловна Сарыгина. А значит, с возникшей проблемой надо идти к ней.

— Доброе утро, Мария Михайловна, — нашёл женщину в кабинете главного врача Михаил. — Я к вам по личному вопросу.

— Слушаю, — подняв голову от каких-то бумаг, отозвалась женщина.

— В отделении терапии проходит интернатуру моя дочь, Лена, — торопливо стал объяснять суть проблемы Тарасов. — Я хочу, чтобы её перевели в неврологию.

— В смысле, вы хотите? — не поняла женщина. — А она сама тоже хочет перевестись? Ведь это она должна подавать заявление.

Да, Михаил подозревал, что возникнут такие трудности.

— Мария Михайловна, она сама не знает, чего хочет, — доверительно ответил он. — Понимаете, молодая совсем, ветер в голове. А мне бы пригодилась помощь в отделении, сами знаете, неврология наука сложная. И обучу её всему. А в далёком будущем будет не страшно и на пенсию уходить.

Будущее по планам Михаила наступит куда раньше, чем он говорит. Но это неважно.

— Я даже не знаю, — засомневалась заместитель главного врача. — Нет, мы можем издать приказ о её перенаправлении в другое отделение. Но мне кажется, надо всё-таки поговорить с девушкой…

Почти дожал! Ещё парочка убедительных слов, и Лену переведут к нему.

— Я тоже считаю, что с девушкой всё-таки стоило бы поговорить, — раздался насмешливый голос Боткина.

Чёрт! Как он догадался, что Михаил пойдёт сюда⁈

* * *

В кабинет Марии Михайловны я вернулся очень вовремя. Отец Лены уже вовсю расписывал перспективы перевода своей дочери. И Мария Михайловна, по уши загруженная другими делами, уже почти была согласна.

— Константин? А вы тут что делаете? — она уже совсем растерялась.

— Пришёл от лица Лены, которая ни разу не хочет переводиться в неврологию, — усмехнулся я. — И против её воли переводить её не стоит. Всё-таки она уже совершеннолетняя, и подобные вопросы может решать сама.

Отец Лены бросил на меня взгляд, призванный испепелить меня на месте. Обломал его план, ещё бы.

— Точно, вы правы, — спохватилась Мария Михайловна. — В общем, если Лена захочет перевестись в другое отделение, пусть приходит сама и пишет заявление. А по просьбам других я переводить никого не стану. Вопрос закрыт!

Михаил Тарасов бросил на меня ещё один испепеляющий взгляд и поспешно покинул кабинет. Этот раунд он проиграл. Как и множество предыдущих.

— Совсем меня заболтал, я уже чуть было не согласилась, — устало выдохнула Сарыгина. — Дел невпроворот. Но мне обещали, что к концу недели выпишут Николая Андреевича. А там он ещё и заместителя второго найдёт, станет полегче.

— А пока что я помогу, чем смогу, — улыбнулся я. — В три как обычно у вас.

Женщина с благодарностью кивнула и снова уткнулась в бумажки. Я взглянул на часы. Время как раз чтобы сообщить Лене приятные новости, и спешить в хирургию.

В отделение хирургии я добрался через полчаса. Времени хватило, чтобы найти запасной хирургический костюм, переодеться в него и подготовиться к операции. В десять утра мы с Антоном Аркадьевичем уже стояли возле операционного стола.

— В академии операции видели? — спросил у меня хирург.

— Пару раз, — кивнул я. — Лапароскопическое удаление жёлчного пузыря и удаление варикозно расширенных вен нижней конечности.

Лапароскоп — это вообще чудесное изобретение современности. Это инструмент, позволяющий проводить операции с минимальной инвазивностью. Ранее для удаления аппендицита потребовался бы разрез сантиметров десять минимум. Сейчас же достаточно было трёх небольших разрезов по пять-десять миллиметров. Не больше сантиметра.

Это действительно был большой прорыв в науке.

— Благодаря наличию хирургического аспекта я значительно снижаю риск развития кровотечений, а также послеоперационных осложнений, — объяснил мне хирург. — Однако саму операцию всё равно проводить приходится руками. Ну что ж, начнём.

Всего нас в операционной было четверо. Хирург, я, операционная медсестра и анестезиолог.

Роль анестезиолога заключалась в контроле над состоянием пациентки, пока она в наркозе. Отдельного аспекта для этого не существовало, поэтому он просто наблюдал диагностическим аспектом, а также по показателям с мониторов.

Антон Аркадьевич обработал операционное поле и выполнил необходимый разрез для лапароскопа. Затем вставил сам аппарат, и пустил в брюшную полость углекислый газ.

Благодаря поступлению углекислого газа брюшная полость расширяется, а органы расправляются. И у хирурга появляется пространство для манипуляций.

После этого Антон Аркадьевич выполнил ещё два разреза, уже для инструментов. А лапароскоп с камерой перехватил я, так как выполнял роль ассистента.

— А вот и наш аппендикс, — радостно заявил хирург. — Приступаю к удалению.

Наложил необходимые зажимы, отсёк аппендикс. На всё ушло минут десять, от силы пятнадцать.

— Можно доставать инструменты, — подытожил