Гений Медицины. Том 3 - Игорь Алмазов
— Не похоже, что всё хорошо, — подметил я. — Явно же живот болит.
Активировал диагностический аспект, и увидел яркое свечение в области червеобразного отростка. У неё аппендицит!
— Так, сейчас позову санитаров, и на каталке отправлю тебя в хирургию, — решительно сказал я.
— Нет! — девушка схватила меня за руку. — Не надо мне в хирургию, со мной всё в порядке! Ничего у меня не болит.
А у девушки явная фобия врачей и врачебной помощи. Что довольно иронично, ведь она работает в этой сфере. Но такое бывает. Сама каждый день работает медсестрой, но собственные заболевания лечить боится.
— Катя, у тебя острый аппендицит, — строго сказал я. — И мне придётся отправить тебя в хирургию. Иначе ты рискуешь развитием перитонита, и как медицинский работник, ты должна знать, как это опасно.
Подобные острые состояния лечились операционно. Магия была способна справиться со многим, но вырезать воспалившийся червеобразный отросток можно было только вручную. Так было и две тысячи лет назад, и сейчас.
— Я боюсь, — сквозь боль призналась она. — У меня мама на операционном столе умерла. Сама врачом была, а попала к менее опытным коллегам. И вот…
Ещё на семейном ужине я подметил, что с женой господина Енина что-то явно произошло. И вот он, ответ. Теперь понятно, почему Катя Енина так противится отправки в хирургию.
— Мне жаль, что так вышло, — искренне ответил я. — Но тебе всё равно нужна хирургическая помощь. Другого выхода нет, пойми.
— Только при одном условии, — отозвалась девушка. — Доверяю я только вам. И хочу, чтобы вы меня оперировали!
Глава 16
Нет, ну я конечно несколько раз помог Ениным. И успел заслужить определённое доверие. Кроме того, с Андреем Ениным даже началась завязываться дружба.
Но всё это всё равно недостаточно убедительные аргументы, чтобы просить терапевта провести операцию. Ну вот никак! Я же не хирург!
— Катя, я интерн терапевтического отделения, — напомнил я. — До хирургии мне очень далеко. Никто меня не допустит быть оперирующим хирургом, да я и сам не буду рисковать твоей жизнью.
— Вы можете присутствовать на операции, как ассистент, — несмотря на явную боль, заупрямилась она. — Я знаю, что интернатура у вас общего профиля. И вы много раз работали в других отделениях. Значит, и в отделении хирургии поработать можете. Пожалуйста, для меня это очень важно!
Обеспечить своё присутствие на операции я действительно мог. Поговорить с хирургом, объяснить ситуацию. Пусть и не ассистентом, скорее помощником или дополнительным смотрителем.
— Ты же не сможешь проверить, был я на операции или нет, — заметил я. — Всё-таки она проводится под общим наркозом.
— Я знаю, что вы меня не обманете, — скрючившись ещё больше, отозвалась девушка. — Если скажете, что будете там — значит и правда будете. А я вам верю. Можете считать это глупостью!
Что ж, если девушка согласна на лечение только с такими условиями — я пойду на эти условия. Здоровье важнее всего.
Я бы в любом случае согласился, а там даже если бы мне не разрешили присутствовать, Катя бы об этом не узнала. Ради своего же благополучия. Не люблю обманывать, но в данном случае это во благо.
Однако я правда собирался приложить все усилия, чтобы исполнить просьбу. Тем более, мне интересно побывать на современной хирургической операции. На шестом курсе в академии удалось увидеть парочку, но разумеется, этого было мало. Современные инструменты, устройства, аппараты, мониторы.
У меня две тысячи лет назад был минимальный набор. Хотя скальпель свой я обожал, и всё ещё считаю его лучшим.
— Я обещаю, что буду присутствовать на твоей операции, — заверил я Катю. — Теперь могу вызвать санитаров?
— Да, — кивнула она. — Только ты обещал!
Разговор с Марией Михайловной пришлось чуть отложить. Я нашёл санитаров только на другом этаже, затем сопроводил в хирургию, чтобы лично передать хирургу.
Мужчина в хирургическом костюме как раз встретился нам возле поста медсестры. Высокий, с короткострижеными светлыми волосами, лет сорока.
— Привезли вам пациентку. Острый аппендицит, катаральная форма, — отчитался я перед ним. — Девушка работает в нашей клинике, медсестра административного отделения.
Должность сказал весьма условно, там до конца ещё не определились, чем именно будет заниматься Енина. Она была кем-то вроде личной помощницы бывшего заместителя главного врача, а теперь вроде как прикреплена ко мне. Но это всё условности.
— Катюша, знаю её, — быстро махнув рукой медсёстрам, чтобы занялись Ениной, кивнул хирург. — Да и о вас наслышан, вы же Константин Алексеевич Боткин? Фурор на конференции, победа на квизе. О вас уже вся клиника знает.
Забавно, своеобразная популярность. Я как-то не особо обращал на это внимание. А уже стал тут узнаваемой личностью.
— А вас как зовут? — поинтересовался я.
— Ковров Антон Аркадьевич, — представил он. — Приятно познакомиться. Не переживайте, Катюшу прооперируем в лучшем виде, я лично этим займусь. Плановых операций сейчас нет, так что уделю ей всё своё внимание.
— У неё есть просьба, — я решил сразу обсудить этот вопрос. — Она упоминала, что её мама погибла при проведении операции. Не знаю только, в этой клинике или нет. И Екатерина попросила, чтобы я присутствовал на операции.
Хотя эта просьба до сих пор звучала для меня чудно. Ну вот буду я присутствовать, что от этого изменится?
Но я обещал, поэтому отказываться от своих намерений не собирался. Приложу все силы.
— Не у нас, в другой клинике, — покачал головой Антон Аркадьевич. — Что ж, если вы и сами хотите — я не против. Вы же интерн общего профиля. Кто знает, может в итоге вам понравится хирургия, а не терапия. И перейдёте к нам.
— Через сколько будет операция? — уточнил я.
— Подготовка займёт минут сорок — час, — отозвался Антон Аркадьевич. — Но вам ещё надо переодеться и помыться, не забудьте.
Это как раз я помнил. За что я очень был горд в развитии современной медицины — это за тщательную проработку правил асептики и антисептики.
Две тысячи лет назад я и этого добивался магией. Убийство всех микроорганизмов, которые осели на инструментах, отнимало очень много энергии. Знаю, что, несмотря на мои учения, многие другие лекари этим вообще пренебрегали.
В современном мире
