Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев
— Красота, ваше сиятельство! — Жихарь опустил пластину в ведро у наковальни, и вода тут же отозвалась шипением и пошла пузырьками. — Не хуже, чем в государевых оружейнях… Еще одну?
— Потом. Обед уж на носу. — Я отложил молот. — А завтра броню соберем. И потом еще четыре полных комплекта.
— Василий, Иван, Седой… Боровик еще. — Жихарь принялся загибать пальцы. — Это что ж — на каждого, получается? Дорого же, ваше сиятельство!
— Вы мне дороже, — улыбнулся я, по локоть засовывая руки в стоящий на верстаке таз. — Кресбулата в Тайге много еще осталось, а дружины в Гром-камне — всего ничего.
— И то верно, — вздохнул Жихарь. И плеснул себе в лицо пригоршню воды прямо из ведра, куда бросил пластину. — Люди нам нужны. А теперь особенно. Не сегодня-завтра Зубовы в гости пожалуют.
— Я бы на их месте не спешил. — Я вытер лицо полотенцем и потянулся за рубахой. — В Орешке они здорово наследили — отмоются не скоро.
— Ваши слова да Матери бы в уши. Но кто ж его знает, как будет. У его сиятельства Николая Платоновича кошелек толстый, а друзей и в столице хватает. Выкупит своих охламонов. Как пить дать — выкупит.
— Не боись. Справимся. — Я хлопнул Жихаря по плечу и направился к двери. — А что до людей — то и они найдутся. Деньги у нас теперь какие-никакие водятся, да и в гриднице места хватит. Поинтересуйся у Седого — может, он из вольников кого посоветует.
— Так спрашивал уже, ваше сиятельство, — Жихарь хитро заулыбался. — Есть у нас пара человек на примете. И в Орешке еще поспрашиваю — вдруг кто из солдат решит государеву службу бросить.
— Отставники? — усмехнулся я, развернувшись. — Так им же лет-то уже… Как Боровику почти.
— Ну почему же отставники? Разные… — Жихарь на ходу натянул рубаху через голову. — У тех, кто срочную закончил, жалования не густо. Даже на Пограничье от силы рублей тридцать наберется. Ну, сорок — это если с караульными и довольствием.
— Сорок… А у тебя самого-то сколько?
— А я, ваше сиятельство, и без жалования никуда не ушел бы. Мне Гром-камень как дом родной уже, а князю Кострову служить — это не в казарме тухнуть. Тайга под боком, машина имеется. А теперь еще и штуцер немецкий, и форма новая. Девки в Отрадном глаз не сводят. С меня красавца! — Жихарь легонько стукнул себя кулаком в грудь. — Такую жизнь разве на что променяешь?
— Ладно. Ступай, красавец. — Я рассмеялся и махнул рукой. — И отыщи Ивана — у меня к нему разговор имеется.
— Будет исполнено, ваше сиятельство!
Просить дважды не пришлось, и через мгновение вихрастая рыжая макушке уже мелькала за окном, направляясь в сторону гаража. Я же решил задержаться. Выдохнуть, привести мысли в порядок. Слегка остыть после размахивания молотом.
И заодно поинтересоваться у ее сиятельства вредины, как идут дела со Святогором.
От всей Кати в оружейне присутствовала только шевелюра. Точнее, черный пучок на затылке, который она стягивала, чтобы волосы не лезли под руку и не мешались возиться с железками. Остальное скрывалось за металлической громадиной волоса, периодически позвякивая чем-то и ругаясь вполголоса.
— Имейте совесть, ваше сиятельство, — усмехнулся я, заглядывая за ржавое стальное колено. — Разве воспитанные барышни так выражаются?
— А воспитанные барышни снимают щитки из кресбулата одним молотком? — Катя сдула с лица выбившуюся из пучка прядку. — Я себе все ногти переломала!
— Ну так попросила бы помочь, — вздохнул я. — Молотком… А какой еще инструмент нужен? Что-то мне подсказывает — при Иване Грозном болтов с гайками еще не было.
— При нем точно не было. А вот раньше… — Катя чуть отодвинулась, усаживаясь на скомканный брезент. — Лучше сам посмотри.
Я опустился на корточки. А потом тоже плюхнулся на пол, чтобы получше разглядеть металлические внутренности.
Катя вскрыла могучее бедро Святогора не хуже матерого хирурга, однако дальше дело, похоже, застопорилось. Ничего похожего на кости под щитком, разумеется, не было — куда-то сюда должна была помещаться нога того, кто управлял волотом.
Как их вообще называли — пилот, оператор? Или, может быть просто — хозяин?
Тряхнув головой, я отогнал ненужные мысли и снова погрузился в созерцание хитрого механизма. Немалую часть пространства внутри металлического тела занимала грязь, труха и осыпавшаяся ржавчина, однако некоторые детали выглядели так, будто их только-только выпустили с конвейера… Ну, или откуда они брались при конунге Рерике и его потомках?
Судя по всему — из Тайги. Кое-как смахнув пальцами толстенный слой пыли, я сообразил, что уцелило как раз наследие Древних — модули, которые явно снимали с автоматонов. Может, лет этак двести назад, а может и тысячу с лишним. Смертоносные машины с того берега Невы, которые пожертвовали свои потроха Святогору, веками были одни и те же.
Отличались только способы крепления. И уж тут присутствовала, можно сказать, целая палитра — от неуклюжей ковки, которую явно делал профан, до высокотехнологичных кронштейнов, явно изготовленных еще Древними. Или варягами — они кое-что смыслили в инженерном деле.
— Ничего себе. Смотри! — Я ткнул пальцем в не слишком симпатичный, но крепкий металлический шов. — Тут будто сваркой прошли. Только ей лет сто.
— Больше, — отозвалась Катя. — И никакой сварки тогда еще не придумали. Тут явно маг поработал. Какой-нибудь пра-пра…
— … пра-пра-прадедушка, — продолжил я, улыбаясь. И легонько постучал по стальной кирасе волота. — Они тут все поковыряться успели, и каждый по-своему. Попробуй разберись.
Чем больше я разглядывал внутренности древней машины, тем больше убеждался, что Святогор был еще старше, чем рассказывал дядя — лет этак на триста. А может, и на все пятьсот. В свой первый бой он наверняка ходил еще чуть ли не при конунге Рерике, а в
