Царство Сибирское - Роман Феликсович Путилов

Разогнав банду магов, что входили в «литературное сообщество» княгини Строгановой, я, чтобы два раза не нагибаться, прибрал к рукам и запасной батальон Омского полка, вернее, его остатки. По городу и окрестным деревням частым гребнем прошлись мои контрразведчики при поддержке кавалерии, с заданием поставить под ружье всех лиц, не занятых в производстве, транспорте или сельском хозяйстве. Тех, кто не успел смыться, поставили в строй, побрили, отмыли, одели в военную форму, а набралось таких лиц неопределенного рода деятельности, ни много, ни мало, а полторы тысячи человек. И вот почти сотня моих старослужащих, срочным образом переведенных в унтер-офицеры, гоняли эти пятнадцать рот человеческого материала, от восхода и до заката, а вот с господами офицерами вышла закавыка. Имперская военная наука считала, что господин офицер, кроме добродетелей, присущих дворянину, как-то умение писать стихи, музицировать, изящно танцевать, поддерживать беседу и «Et cetera», должен, в нужный час прошагать впереди шеренги или цепи атакующих солдат и умереть с честью. Исходя из этого все эти поручики и прапорщики военного времени военному делу учиться не хотели, проводили время в праздности, готовясь в «нужный час сложить голову за Отечество и Государя». Попытки организовать занятия среди господ офицеров, чтобы немного подтянуть до уровня умений командиров Великого княжества Семиречья не задались и на этих господ с эполетами махнули рукой. Тем более, что использовать этот, по численности, полк, отдельным подразделением никто не собирался — живая сила запасного батальона рассматривалась как пополнение моим линейным частям, а с задачей довести маршевую роту до точки сбора эти господа бы справились.

Тем не менее, эти три десятка мужчин в мундирах, считались полноценными офицерами, а, следовательно, имели доступ в мою резиденцию, на традиционные обеды и ужины, а мое жалкое положение сейчас не мог не заметить лишь только слепой.

Есть хорошая пословица — «Любой беды одно начало…». Так вот, господа офицеры, в отличие от своих подчиненных не обремененные особыми заботами, заскучали и вообразили себя новыми преторианцами, которые, руководствуясь высшими интересами государства, меняли на троне всяких там императоров и королей.

— Господа офицеры решили…- не глядя мне в глаза, докладывал начальник контрразведки: — Что ваше ранение является препятствием для осуществлении вами ваших обязанностей, как правителя, а вот если вас заменить на Лиходеева Антона Велемировича, который, по мнению господ офицеров, является любовником вашей жены, то это пойдет во благо государства и народа… Господа офицеры попытались составить разговор с поручиком Лиходеевым, разговаривая намеками, но Антон Велемирович их даже не понял, поэтому его решили больше не беспокоить, а, так сказать, поставить перед фактом, после того, как вы будете не способны исполнить свои обязанности.

— А с моей женой они не пытались договорится? — я скривил губы в горькой усмешке.

— Никак нет ваша светлость, не пытались. У Гюлер Бакровны очень своеобразная репутация, а винтовка всегда под рукой.

Ну да, так и есть. Моя жена старалась всегда иметь в пределах досягаемости, как нашего сына Искандера, так и любимую рычажную винтовку. Ее служанки и няньки постоянно таскали за ней и то, и другое. В верности Гюлер я не сомневался, но слушать все это было больно. Да и мой любимый летчик, Антон Лиходеев, великий разгильдяй, умеющий положить авиабомбу туда, куда надо, человек, принявший в промороженной зимней степи моего новорожденного сына, когда моей беременной жене втемяшилось в голову ехать за тысячи верст, по бездорожью, без ориентиров, к мужу в далекий Омск, человек, который вывел аэросани туда, куда было нужно… В его чести и верности я тоже не сомневался.

— И когда господа офицеры собрались меня приводить в состояние неспособности исполнить мои обязанности, сиречь убивать?

— Пока не решили, но горячо обсуждают варианты.

— У нас есть человек среди заговорщиков?

— Так точно, имеется.

— Аскольд Трифонович, с вашего разрешения, я подумаю, и завтра мы с вами вновь встретимся и обговорим, какой план моего устранения ваш человек будет усиленно внушать заговорщикам. А теперь, если у вас все на сегодня, я хотел бы отдохнуть.

Мое кресло было достаточно удобным, но все тело уже затекло после нескольких часов пребывания в сидячем положении, и я, дождавшись, когда начальник контрразведки выйдет из кабинета, подал знак заглянувшему адъютанту, что меня можно уже волочь в постель. Послание от губернатора я почитаю уже в горизонтальном положении.

Резиденция князей Строгановых. Кабинет Великого князя.

Согласно вчерашнего письма от губернатора Омской губернии, в город, для встречи со мной прибыли члены государственной комиссии по закупкам. Пару лет столичные ребята полностью игнорировали продукцию металлургического завода князей Булатовых, делая вид, что такого производителя, с его великолепной сталью не существует, а теперь, со слов губернатора десяток важных сановников ищут встречи со мной, дабы заключить «взаимовыгодное соглашение о поставках для Русской армии». Согласно справки, полученной от моей контрразведки, в Омск прибыли парочка генералов из военного министерства, три полковника, а вот остальные члены комиссии относились к министерству финансов, а именно к департаменту по налогам и сборам. Ну и, чтобы был полный набор разных тварей, при комиссии состояла еще парочка полковников, один из жандармерии, а второй из контрразведки. И к чему такой странный разброс специалистов? Ну, и как вишенка на торте, в ста верстах от Омска, но в пределах досягаемости нашей агентуры, на узловой станции встали на запасные пути два состава, каждый из сорока теплушек, полных солдат, и блиндированный поезд, то бишь, бронепоезд, вооруженный одним шестидюймовым погонным орудием и двумя скорострельными трехдюймовками в полубашнях броневагонов, а, следовательно, в качестве «последнего довода королей», против меня приготовили усиленную пехотную бригаду.

Если не брать во внимание ненадежный Омский запасной батальон, то наличных сил у меня в городе и его окрестностях около пятисот человек, чего явно недостаточно, чтобы удержать Омск. Недостаточно, если прокакать железнодорожный мост через Иртыш. А мост я обязательно прокакаю, если взбунтуется Омский запасной батальон, и нанесет удар в спину. А значит, проблему с названием «Заговор господ офицеров» я должен решать немедленно, до того, как у меня обостряться взаимные отношения с имперской комиссией.

День я молчал, после чего направил губернатору вежливый ответ, что по причине последствий тяжелого ранения, я могу принять, только послезавтра, и только двух человек из числа членов комиссии. И, заранее, прошу прощения, что буду принимать гостей лежа. Большинство членов комиссии — люди военные, должны понимать, что это не каприз.

На встречу со мной номинальный