Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф
Тем не менее вино он отведал и с одобрением кивнул головой.
– Если разведка у генералиссимы поставлена не хуже, чем я думаю, – внезапно заговорил Бизон, – все эти представления ни к чему. – Я – Бизон. Полковник Бизон, генералиссима.
– Не то чтоб совсем ни к чему, – возразила Сийюф, – однако о тебе я слышала и представленное описание нахожу вполне точным.
Позволив наполнить свой бокал до половины, она повелительным взмахом руки отослала виночерпия прочь.
– Ты – старший из подначальных Мяты, хотя еще недавно занимал ту же ступень, что и многие прочие. Теперь ты командуешь ими, а подчиняешься ей одной, так?
– Да, я – ее заместитель.
– Причем зарекомендовавший себя столь хорошо, что кальд Шелк уединился с тобою для разговора перед самым ужином. Мои поздравления.
Сделав паузу, Сийюф обвела взглядом собравшихся за столом.
– Неизвестна мне лишь одна из гостей: вон та худая девочка рядом с полковником Абанчей. Она также из домочадцев кальда? Синель, красавица, ты наверняка ее знаешь, так просвети и меня.
– Это Мукор, внучка майтеры, – объяснила Синель. – Мы за ней присматриваем.
– Внучка… приемная, насколько я понимаю?
Синель, в неуверенности помедлив, кивнула.
– Привет, Мукор. А я – генералиссима Сийюф из Тривиганта. Стоит ли надеяться, что вскоре ты станешь прекрасным крепким штурмовиком… или священнослужительницей, подобно бабушке?
Мукор не ответила ни слова. Остановившийся рядом виночерпий склонил бутыль над ее бокалом, однако майтера Мрамор накрыла бокал левой ладонью, а Шелк отрицательно покачал головой.
– Понимаю. Жаль, жаль… Ну что ж, кальд Шелк, с генералом Сабой ты знаком, а о полковнике Абанче и майоре Хадале по крайней мере слышал. Не соблаговолишь ли ты объяснить, для кого предназначено свободное кресло слева от твоего? Я не успела прочесть карточки у прибора, прежде чем села… хотя…
Сийюф вскинула кверху ладонь.
– Постой! Подожди. Позволь догадаться самой. Почетное место отведено мне, главной гостье, но второе, противу моих ожиданий, предназначается не для генералиссимо Оозика, а для кого-то еще. Очевидно, для того, кто заслуживает особой чести, причем не одного из наших, поскольку Журавль, спасший тебя от врага, ныне мертв…
Шелк украдкой начертал в воздухе символ сложения.
– Ответь, кальд, не ошиблась ли я в сказанном? Если ошиблась и Журавль жив, это просто прекрасно.
– Нет, Журавль мертв, как я об этом ни сожалею.
Едва принесший закуски официант в слегка не такой, как у других, ливрее поставил первую тарелочку перед Сийюф, Шелк узнал в нем Госсана, однако Сийюф если и узнала его, то никак сего не проявила.
– В таком случае Журавля исключаем. Каждому из присутствующих офицеров было дано позволение привести с собой подчиненного. Таков наш обычай – на мой взгляд, весьма неплохой. Меня сопровождает полковник Абанча, генерала Сабу – майор Хадале, а твоего генералиссимо – сын. Однако здесь также присутствует полковник Бизон. Самой Мяты нет.
– Ты совершенно права, – подтвердил Шелк.
Продолжая искоса наблюдать за Госсаном, он подал Сийюф кувертную карточку с именем майтеры Мяты. Бизона он приглашал сам и о позволении взять с собой подчиненного сказать попросту позабыл, но сей факт, пожалуй, упоминания не стоил.
– Птичка… кор-рм?
Среди закусок обнаружились моллюски из озера Лимна – на них-то и устремил алчный взгляд Орев.
– Разумеется, – ответил Шелк. – Спускайся и выбирай, что тебе больше по вкусу.
Орев беспокойно захлопал крыльями.
– Девочка… подтвер-рдить?
– Я? – удивилась Синель, подняв взгляд к люстре. – Ну и ну, Орев, как мило! Польщена, вот правда, честное слово. Я-то думала, тебе Чистик нравится больше…
Осекшись, она сглотнула, и майтера Мрамор устремила на нее испытующий взгляд.
– Только я на тебя не в обиде: сама о себе то же сказать могу. Сейчас, наберу побольше всякого, а ты выбирай что захочешь, как патера и говорит.
Орев плавно спорхнул с люстры на стол.
– А этот Чистик? Он мертв? – спросила Шелка Сийюф.
Шелк отрицательно покачал головой.
– Нет? Но тогда эта карточка должна бы предназначаться ему, не так ли? – приподняв карточку, осведомилась Сийюф. – Ведь он-то, по твоим же словам, жив, а твоя генералиссима Мята мертва, как и мой доктор Журавль.
– Ты уверена, генералиссима? – переспросил Кетцаль. – У меня имеются веские основания полагать иначе.
– Основания? То есть выпотрошенная овца?
– И, боюсь, не одна – множество.
– Однако боги разговаривают не только с вами. Царственнородная Сфинга заботится о нас куда больше, чем о любом из других городов. Единственная из богов, она обращается к нам на нашем древнем языке, том самом, которым разговаривали в доме моей матери и разговаривают поныне в моем.
– Тривигантская Высшая Речь? – заинтересовался Шелк. – Наслышан о ней, но самой ее, кажется, никогда в жизни не слышал. Не могла бы ты сказать нам что-нибудь? Прочесть молитву или что-нибудь из светской поэзии?
Сийюф решительно покачала головой.
– Высшая Речь – не для забав за званым ужином, кальд. Уж лучше я доскажу, что собиралась сказать. Ни один город не связан со своей богиней столь прочно, столь тесно, как наш. Посмотрите на себя. Да, у вас также почитают богиню. Сциллу. Однако ваши женщины – рабыни. А ведь Сцилла, заботясь о вас, должна заботиться и о них.
Маттак раскрыл было рот с намерением возразить, но Сийюф возвысила голос:
– Нам, пребывающим возле самого сердца Сфинги, незачем истреблять скот, дабы прочесть в требухе ее волю. Мы всего-навсего каждый день возносим ей молитвы и не докучаем Царственнородной вопросами, но восхваляем ее искренне, от всего сердца. А когда нужно что-то выяснить, идем и находим ответ. Ваша Мята застрелена.
С этим она бросила вопросительный взгляд в сторону Сабы, и Саба кивнула, подтверждая ее правоту.
– Конечно, ничего приятного в случившемся нет, – продолжала Сийюф, – и я глубоко сожалею, что говорить обо всем этом выпало именно мне, но… Она отправилась на переговоры с врагом, не так ли?
– В точности так, – подтвердил Бизон со своего места по правую руку от Сабы.
– И, предосторожности ради, взяла с собой священнослужителя. Противник убил обоих. Та сторона утверждает, будто они взяты в плен, но я разговаривала с их предводителем, с этим Лори, и он не смог предъявить мне ни той, ни другого.
В ожидании возражений Сийюф обвела взглядом стол, однако никто из собравшихся не проронил ни слова.
– Величие духа вашей Мяты поражает воображение. Как мне хотелось бы поговорить с ней! Поговорить и даже сразиться на учебном оружии, а этот старик приглядел бы за честностью поединка. Все, что я о ней слышала, явно свидетельствует об исключительном величии духа, и, несомненно, будучи взята в плен, она, пришедшая на мирные переговоры, оказала сопротивление. В результате какой-то глупец застрелил ее, а также ее спутника, человека безгрешной жизни. Сколь омерзительное преступление! Узнав обо всем этом после парада, я тут же отправила наш трудовой батальон на копку траншей. Мы найдем эти подземелья, отроем новый вход в них близ озера и вскоре отыщем убежище так называемого Аюнтамьенто Вирона.
