Хозяин облачного трона II - Алексис Опсокополос
Пока девушки стояли в центре зала, невольно прижимаясь от страха друг к дружке, Император подошёл к одной из дверей и легко коснулся ладонью её гладкой поверхности. Камень беззвучно дрогнул, и дверь растворилась словно туман. Император обернулся к девушкам и произнёс:
— Входите.
Те переглянулись и послушно направились к двери. Перед порогом ненадолго застыли, словно собираясь духом, но всё же переступили через него. Император последовал за ними, и когда он вошёл, дверь снова материализовалась, закрыв проём.
Помещение, в котором они оказались, поражало своей необычной атмосферой и странной красотой. Свет здесь был мягкий, почти невесомый, словно сам воздух излучал его. Не было видно ни факелов, ни ламп, но всё вокруг дышало ровным белым сиянием.
Пол был выложен гладким камнем, похожим на перламутр, а стены сделаны из какого-то прозрачного материала, внутри которого двигались лёгкие, похожие на дым, облачные волны. Казалось, сама комната жила и дышала вместе с хозяином. Всё здесь было безукоризненно просто и безмерно величественно. Ни золота, ни драгоценностей, ни ненужных украшений — лишь холодное совершенство света и пространства.
В центре помещения стояла огромная кровать. Её основание было высечено из цельного блока прозрачного кварца, а над ней парил балдахин из облаков — настоящий, живой, медленно движущийся, будто колышущийся под дыханием ветра. Белое покрывало, лежащее на ложе, словно сотканное из света, переливалось при каждом дуновении.
Осознав, что они оказались в покоях Императора, красавицы растерялись ещё сильнее — наивные девушки были уверены, что когда Первый Советник говорил про дополнительную проверку силы их дара, он имел в виду именно проверку дара, а не любовные утехи с хозяином Облачного трона. И теперь им открылся полный смысл фразы Арбеллана: «Повинуйтесь во всём, что вам будет велено!»
Но ни обман советника, ни воздушное ложе, которое красавицам теперь предстояло разделить с Императором помимо их воли, не произвели на девушек такого впечатления, как то, что они увидели чуть позже.
В дальней части комнаты, между кроватью и облачной стеной, возвышалась огромная глыба горного хрусталя, прозрачного как слеза. И внутри этой глыбы стояла женщина.
Императрица Виалора.
Она была словно живая — не просто застывшая, а остановленная во времени. Волосы мягко ниспадали на плечи, платье светилось под толщей кристалла, а на лице играла лёгкая и немного грустная улыбка. Широко открытые глаза казались живыми. Сияние хрусталя мягко отражалось на её чертах, придавая лицу ту самую неземную красоту, которую все жители Империи помнили по старым портретам, о которой ходили легенды.
Девушки пребывали в шоке и, кажется, даже забыли, для чего их привели в эту комнату. Имя Виалоры они знали с детства. Императрица, казнённая двадцать лет назад за государственную измену, за заговор против Императора — мятежница, о которой слагали страшные сказания. Её казнь была символом возмездия, её имя — запретным.
Но она стояла здесь. Целая. Невредимая. Не тень, не призрак, не статуя, а вполне себе реальная Виалора. Скорее всего, даже живая, просто заключённая при помощи магии в прозрачный камень.
Красавицы не знали, как на это всё реагировать. Они стояли неподвижно, глядя по очереди то на хрустальную пленницу, то на Императора. А тот тем временем подошёл к кровати, присел на край и негромко произнёс:
— Раздевайтесь.
Его голос прозвучал спокойно, ровно, вообще без каких-либо эмоций. Девушки на автомате кивнули, но ни одна из них даже не пошевелились. Они не были готовы к такому развитию событий в принципе, а тут ещё и Виалора «смотрит».
— Я велел вам раздеваться, — с ноткой раздражения в голосе произнёс Император и недовольно нахмурился.
— Всем сразу? — растерянно уточнила Тилая, стоявшая ближе всех к хозяину Облачного трона.
— Да, — коротко ответил тот.
— Ваше Величество, Первый Советник сказал, что вы будете проверять силу нашего дара, — проговорила Зарта. — Я не могу… я не переживу такого позора. Как я после этого вернусь домой?
— Я тоже, Ваше Величество не переживу! Лучше убейте! — добавила Эмерлин, голос её дрожал и срывался, но она всё же решилась произнести эти слова.
Император встал с кровати и подошёл к ней. Его взгляд был холоден, но особой злости в нём не чувствовалось — лишь что-мрачное, почти нечеловеческое. Он протянул руку и провёл ладонью по щеке Эмерлин — медленно, словно изучая черты её лица. Девушка побледнела, вздрогнула, но не отпрянула. Лишь затаила дыхание.
Император не спеша кивнул, словно соглашаясь с её предложением, и щёлкнул пальцами. В тот же миг его правая ладонь изменилась: кожа потемнела и стала грубой, пальцы вытянулись, на них появились чёрные и блестящие, словно обсидиан, когти.
Тилая и Зарта вскрикнули, но Эмерлин не могла издать ни звука от страха. Девушка застыла, ожидая худшего. Император же ещё раз кивнул и провёл когтем по её шее, чуть касаясь кожи — не раня, но оставляя тонкий след, будто нарисованный дымом. Потом по ключице, по верхней границе груди, вновь по шее. Затем остановился и посмотрел Эмерлин прямо в глаза.
— Я могу убить, — произнёс он спокойно. — Но ты уверена, что это будет лучше?
Девушка не смогла ответить. Её губы шевелились, но слова застряли в горле. Император сделал лёгкое движение рукой, и когти исчезли, а жуткая лапа превратилась вновь в человеческую ладонь. Он вновь провёл ладонью по щеке девушки, на этот раз мягко, почти нежно, потом вернулся к кровати, сел на край и сказал, обращаясь ко всем троим девушкам:
— Не стоит меня злить. Раздевайтесь.
Тилая и Зарта переглянулись и быстро, без лишних слов, начали снимать с себя одежду. Их пальцы дрожали от волнения, но действовали они довольно быстро, и уже через несколько секунд ткань тихо скользнула по плечам, и платья упали на пол.
Но Эмелин стояла неподвижно — бледная, с испуганными глазами и прижатыми к груди руками. Император вздохнул, снова встал и подошёл к несговорчивой девушке, поднимая руку. Та зажмурилась, ожидая удара.
Однако правитель Облачной империи всего лишь взялся за край платья у плеча Эмелин и потянул ткань вниз и чуть в сторону. Материя послушно подалась, и вырез платья медленно разошёлся, полностью оголив одно плечо. Девушка вздрогнула, но не проронила ни слова, а Император потянул дальше. Платье снова послушно поддалось, и материя осела ещё ниже, обнажив линию ключиц.
— Продолжай сама, — тихо произнёс Император, отступив на несколько
