Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт

— Да, сэр, — ответила милитис Торгай. — Но, конечно, есть еще четыре комнаты, точно такие же, как эта.

— Есть еще четыре? Насколько большим будет это судно?

— Мозг доставят на имперский гидрицист, — сказал Грелин, — второй по величине из наших морских кораблей, двести спанов в длину и семьдесят спанов в ширину. Он ненадолго пришвартуется в Ярроудейле, чтобы запастись простыми припасами — веревками, водой, едой для команды, — а затем прибудет на Саван для загрузки. Выходя отсюда, он будет поменьше похож на судно и побольше на плавучий завод, со всеми этими реагентами, прекурсорами и соединениями, находящимися внутри. Все это должно стать частью системы, направленной на то, чтобы наш подарок крепко спал в своем костяном ложе, пока не прибудет в портовый город Капка на реке Асигис. Там его опять перегрузят, на баржу, аналогичного вида, но более подходящую для речных перевозок, поскольку мы контролируем весь Асигис. — Его слова стали мягкими и печальными. — Странно, что мы контролируем эту длинную реку, но не каналы, которые мы сами построили.

Мы прошли в следующую комнату, и в следующую, и в каждой из них были ящики с грузом, заполненные апотами с их контрольными растениями.

— Сколько все это будет стоить, сэр? — спросил я.

— Стоить? — спросил Грелин. — Стоимость настолько велика, что почти немыслима. Сейчас ты смотришь на результат тысяч часов труда — и Саван сам по себе является результатом тысяч прививок, суффозий и дополнений, сделанных для того, чтобы люди были способны его делать. И это не говоря о стоимости жизни — сколько людей мы потеряли на Саване только в этом году, Торгай?

— Одиннадцать, — тихо сказала она. — Два авгура и девять специалистов по работе с реагентами, сэр.

— И я сам знаю полное число людей, которые погибли в погоне за костным мозгом, — сказал Грелин. — Мы даже сейчас воспеваем их имена в анналах апотов и здесь, на Саване, в дни поминовения. Их семьям будут предоставлены льготы и земли, но… нам еще предстоит предоставить им достаточную компенсацию, многими способами. Ибо каждый из них погиб во имя достижения этой великой цели — контролировать то, что не поддается контролю, и принести безопасность и исцеление тысячам людей. Будущее настолько лучше настоящего, что для меня оно как чужая страна. — Он замолчал, на его плечах зарябили волны зелени. — Не хочешь ли взглянуть на это сейчас, сигнум? — прошептал он.

— На что, сэр?

— На темное чудо, которое мы поймали в ловушку — плод всех наших печальных трудов.

Я посмотрел на Торгай, но она не встретилась со мной взглядом.

— Пойдем, — сказал Грелин. — Пойдем, Кол, и ты увидишь!

ГРЕЛИН ПОВЕЛ МЕНЯ по длинному каменному коридору.

— Видишь ли, он спит, — прошептал он, пока мы шли по нему. — Как младенец. Тихо и беспокойно, но всегда угрожает проснуться.

Коридор заканчивался дверью из каменного дерева, которая была многократно укреплена, со смотровым люком, расположенным в центре. Я смотрел на нее, чувствуя, как по коже бегут мурашки, а костюм кипит от жары.

Грелин кивнул на люк.

— Вот он. Смотри! Смотри на это и знай, что костный мозг существует.

Я подошел к люку, открыл его и заглянул внутрь.

Внутри находилась еще одна изогнутая, покрытая рябью сферическая камера, выполненная из каменного фретвайна, снова освещенная кружащимся зеленым светом, исходящим от Савана наверху. К моему замешательству, в комнате, казалось, шел мокрый снег: густые белые хлопья танцевали в темноте, бурля и кружась в зеленом свете.

— Сэр, — сказал я. — Что это…

— Лепестки, — сказал Грелин. — Лепестки цветов дерева кьяп. Они легкие и многочисленные — и будут первыми, кто начнет деформироваться, если нарушится защита костного мозга. Сколько раз я заглядывал в комнаты, подобные этой, и видел, как они меняют цвет или становятся тяжелее и не могут танцевать в воздухе. Затем костяная колыбель нашего приза зацветала странными наростами, у нее вырастали зубы и ребра, а затем мы были вынуждены сжечь все это творение и ждать следующего сезона дождей. Но сейчас смотри мимо цветов! Сейчас смотри мимо их сугробов, Кол!

Я прищурился, глядя сквозь снежную бурю цветочных лепестков. В центре комнаты стояла высокая рама из каменного дерева — пятнадцать спанов в ширину и высоту. Внутри нее висела похожая на паутину сеть толстых, тягучих, извивающихся побегов из материала, напоминавшего оссуарийный мох, но имевшего металлический отблеск. И там, в середине паутины блестящего мха, виднелся нарост: шишка, странный, бесформенный комок, пять спанов в ширину и высоту, по форме почти как телячья почка. Он висел в паутине, погребенный в металлическом мху, и все же, если я не ошибался, этот комок очень редко…

Трясся. Вибрировал. Дрожал. Как яйцо перед вылуплением.

— Видишь мох? — прошептал Грелин рядом со мной. — Как он мерцает? Это порода, которую мы создали специально для этой цели, обогащенная отложениями железа, чтобы выровнять ее кору, которая уже имела характер камня. Только из него можно создать оболочку, которая устоит против кани и многочисленных изменений и мутаций крови титана. И все же, даже сейчас, она вздрагивает. Ты видишь?

Сверкающий комок снова задрожал, словно кто-то осторожно тронул струну лиры. На серебристом панцире появилась выпуклость, похожая на пузырь, который, казалось, вот-вот лопнет, но затем он застыл и съежился, но не исчез.

— Да, — тихо сказал я.

— В этой оболочке заключено будущее, Кол. Некоторые настолько смелы, что называют ее Пятой империей — почти кощунственная вещь, поскольку новые эры начинаются только после смерти императора! И все же, если бы он был здесь, я думаю, император Даавир согласился бы…

Я оторвал взгляд от люка и закрыл его, чувствуя, как кровь бурлит в жилах.

— Тридцать два, — обратился ко мне Грелин.

— Сэр?

— Тридцать два авгура погибли, чтобы принести нам это сокровище, — сказал он. — И я оплакиваю каждого из них. Но когда-то считалось, что их тридцать три… ведь мы думали, что Пиктис мертв, так, Кол? Но теперь мы знаем обратное.

Я ничего не сказал, завороженный видом костного мозга, подвешенного в темноте среди танцующих цветов.

— Странно, что он собирается сделать оружие из того, за что когда-то боролся, — мрачно сказал Грелин. — Наше избавление, но его оружие. А теперь — готов ли ты говорить с теми, кто добыли этот приз?

ГЛАВА 45

| | |

МЫ ПОСЛЕДОВАЛИ ЗА Торгай по очередному извилистому коридору, и мне стало так жарко в костюме, что, казалось, меня тушили в пузыре. Я изо всех сил пытался собраться с мыслями и подготовиться к тому, как пройдет