Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
«Письмо с требованием денег Дарье Сумароковой направила Карина Измайлова. Я ошибся в Игнатьеве. Он служил в центре «Безопасный город». Он видел запись, где ты оживляла поле. Он об этом сообщил Измайловой, и та написала Сумароковой, прося деньги за молчание. Про гибель полицейских ночью ни Игнатьев, ни Измайлова не знали.»
Тая вздрогнула. А как же тогда дед и его месть? Опять тупик, опять неправильно? Ведь только все пересмотрела, передумала, и вот. Снова ошибка. Точно, к Гордею проситься на службу глупо.
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
«Савельев, магмод-крот с позывным Динамит, оставляет за собой легко узнаваемый магимпульсный след. На поле убивал полицейских не он. Хотя алиби у него нет.»
Еще и это… Все же… В деле замешаны Зимовские-Подгорные? Тае рычать от бессилия хотелось: как была проста и изящна первая версия случившегося, в которой был однозначно виновен Илья! Все четко и слажено, все на своих местах. Красивая же версия была, а тут снова мрак, как говорит Илья.
Если Вязев стрелял не в змеек и не в магмода-крота, то в кого он вообще стрелял?
«Разумовская утверждает, что хотела найти деньги на исследование отца. Говорит, что от тебя и Сумароковых, загубивших исследование её отца, не убыло бы. Сомнительно. Проверяю иные версии про долги. Екатерина Разумовская была не раз замечена на скачках в Александродаре.»
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
«Радиостанция, с которой транслировались колыбельные, так и не найдена.»
«Сообщение удалено.»
«Родители Орлова сознались, что все деньги отдали Веронике на взятку для врачей патологии магмодификаций. Они не давали показаний, что Святослав Орлов нестабилен. Их показания подделка, вызов в патологию тоже. Заключение врачей — Орлов стабилен. Закрывать его в патологии не будут.»
Тая обидно рассмеялась — ну надо же, сколько предприимчивости оказалось в Нике. И зачем? Даша же писала, что та гордилась орденами мужа… Почему все так?
«Вероника Орлова вышла замуж за Святослава через две недели знакомства — после того, как стало известно, что его отправляют на фронт.»
Охотница за гробовыми. Ника, оказывается, всего лишь охотница за чужими деньгами. Орлова домой она не ждала, а парень выжил и приперся. Тая умудрилась забыть Дашины слова, что Ника и Орлов жили, как кошка с собакой. Только зачем столько лжи…
«Сообщение удалено.»
«Сообщение удалено.»
Походник мигнул экраном, выдавая очередное сообщение.
«Грибочек, я скоро на стены полезу. Как ты там?»
Тая не успела прочитать до конца — Илья заметил, что Тая в молнеграмме и спешно удалил написанное.
«Тая, надеюсь, тебе лучше. Скоро заеду — сообщу новости.»
Тая быстро набрала ответ: «О том, что я не умею выбирать подруг?»
«Я с Игнатьевым тоже отличился, если ты помнишь.»
«Прости за пощечину.»
«Я был безголовый змей. Но целовать я тогда не собирался — я не настолько был отбит. Это была первая попытка признаться в любви. Именно тогда я решил, что безопаснее признаваться в чувствах через отца — тот хотя бы разбирался в людях. Жаль, что я не знал — помолвки принято обсуждать с шестнадцати лет.»
А Тае тогда было всего лишь пятнадцать, но это не остановило деда.
Тая написала Илье: «Жду!» — и отключила походник — в палату заглянула буфетчица, которая привезла ужин. Оказалось, что дверь Таиной палаты не запирается. Она не в ловушке.
Поужинав, Тая оделась в домашнее и пошла навещать Кота и Гордея. Кот отсутствовал в палате — его увезли на обработку ожогов, подсказал рослый санитар. Гордей был в коме. Тае разрешили недолго посидеть в его палате. Он лежал в огромной противоожоговой кровати, зафиксированный, как бабочка у коллекционера — не улетишь и не пошевелишься. Бледный, побритый налысо, весь в мелких узелках зашитых ран, с сеткой пересаженной кожи на многочисленных ожогах, с черными, только-только очищающимися глубокими поражениями мышц, со спицами, торчащими из ног, в паутине трубок, дренажей, катетеров и проводков датчиков. Она никогда не видела Гордея таким… поверженным. Его грудная клетка мерно ходила вверх-вниз по воле аппарата ИВЛ. Пищали приборы, когда сердце замедляло свой бег, и инфузомат сам что-то дополнительно впрыскивал в капельницу. Гордей всегда настаивал, чтобы Тая не смела его навещать в госпиталях. Он не хотел, чтобы она видела его таким. По его мнению, уж лучше спекшимся в доспехах, на носилках, в морге, чем вот так…
Тая осторожно прикоснулась к его пальцам, чуть сжимая их:
— Держись, Зима. Хорошо? Не бросай меня. Я, оказывается, совсем не умею разбираться в людях. Представляешь, Ника как-то умудрилась добиться направления на обследование мужа в патологии. Хотя это не сложно, наверное. В нашем серпентарии в кого не ткни, каждый связан с магкластером. Карина или Ольга через своих родственников легко могли сделать вызов Орлову в патологию. Ника солгала мужу про беременность, наверное, уговорив сбежать в Китай вместе — только его тут заперли бы в отделении из-за подделанных показаний. Не было бы для него никакого Китая. Он задержался бы тут, давая Нике время для побега… Не понимаю, как Ника хотела заполучить его деньги и драгоценности, но это неважно. Важно то, что Орлов сразу же попался нашему колыбельщику. А колыбельщик, между прочим, не брезгует воровством. Ему самому деньги, видимо, нужны. Почему Ника не сообщала в полицию о пропаже Орлова, я так и не поняла. Может, боялась, что тогда не получит деньги.
Пальцы Гордея в её ладони чуть дернулись. Тае хотелось верить, что это не случайность, что он слышит её даже под успокоительными.
— Чума на Орловых… Главное не это. Главное — я сходила в лес.
Пальцы Гордея отчетливо дрогнули.
— Не беспокойся, все хорошо. Я справилась — мне помог Илья. Хотя шкатулка с драгоценностями — ложь. Немного обидно — я годами боялась леса. И даже это не главное. Главное то, что ты просто обязан поправиться. Я решила, что больше не хочу быть медсестрой, мне надо искать себя. Выздоравливай. Ты мне нужен, Гордей.
Что-то щелкнуло в палате, перекрывая звуки приборов, а потом зазвучало из динамиков:
— Дили-дили-дон,
Ты проверил двери?
Слышишь похоронный звон?
Прощайся поскорее!..
Часть 3. Сбежать из Змеегорска. — Дили-дили-дон!
Глава первая, в которой в патологию приходит Илья
Твой жребий предрешен!
Как сладок вечный сон —
Тебя заждался он! Прощайся поскорее! — убаюкивающе журчала песенка из динамика под потолком. Ему с небольшим опозданием вторили динамики с других этажей, превращая колыбельную в многоголосье. Было слышно, как в коридоре с
