Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт
— Конечно, ваше величество.
— Тогда я благодарю вас, — серьезно сказал он. — Если вы сможете сообщить мне что-нибудь конкретное, я смогу призвать своих людей к действию. Но до тех пор я могу только молиться об удаче и благосклонном отношении судьбы.
МЫ С МАЛО почти не разговаривали, пока мы вместе с людьми Ярроу запрягали лошадей в экипажи Казначейства и выводили потрясенных аксиомов из плена. Префекто Кардас был уже в некотором сознании, но его все еще приходилось переносить, завернутым в простыню, его лицо было покрыто пятнами лопнувших кровеносных сосудов. Как только казначейские экипажи уехали, мы погрузились в свой и последовали за ними.
Мы по-прежнему молчали. Смерть Гортхаус висела над нами, как проклятое одеяло из народной сказки, заколдованное, чтобы приносить болезни: как из-за ужасности ее убийства, так и из-за осознания того, что оно лишило нас стольких ответов.
— Дин, — наконец сказала Ана. — Расскажи мне все, что ты видел при опросе Дархи. У нас еще не было времени это обсудить.
Я сделал это так быстро, как только мог, нюхая свои флаконы. Когда я закончил, Ана спросила:
— Мало, у Дархи была очень бурная реакция, когда его спросили о переговорах с Казначейством?
— Да, мэм, — ответила Мало. — Запах его пота изменился, и, клянусь, я почувствовала, как у него участился пульс. Мне кажется, очень странно, что переговорщик так реагирует на простой вопрос о его переговорах.
— Потому что, я полагаю, — тихо сказала Ана, — его переговоры совсем не просты. Я чувствую, что там тоже есть секреты. Вопрос… известны ли они Пиктису? Имеют ли они значение? Или они просто эфемерны в этом сложнейшем из всех мест? Мне нужно подумать над этим.
Мы ехали молча, только колеса грохотали; Ана отвернулась к окну. Долгое время она ничего не делала, просто сидела, едва дыша. Она пошевелилась только раз, когда издала неприятный горловой звук, затем еще один. Я спросил себя, не была ли она настолько потрясена нашим расследованием, что буквально задохнулась, но нет: этот щелчок показался мне чем-то совсем другим.
Потом она начала дрожать, но как-то странно. Все ее тело содрогалось не целиком, а скорее отдельными сегментами: подергивание мышц плеча, затем подрагивание щеки; дрожь в какой-то части шеи, затем дрожь в бедре. Я разглядывал ее, эту бледную, как скелет, дрожащую фигуру, сидевшую, согнувшись, на сиденье кареты, и по какой-то причине мне стало не по себе. Хотя Ана часто совершала много странных поступков, я никогда не видел, чтобы она вела себя подобным образом. Возможно, она действительно была нездорова из-за долгого пребывания в более широком мире.
Наконец она заговорила, но ее голос снова был странно глубоким и звучным: почти совсем другой голос.
— Я когда-нибудь рассказывала тебе, Дин, — тихо спросила она, — о деле бондаря в Бранилине?
— Я так не думаю, мэм.
— Несколько лет назад я консультировала по этому делу, — продолжала Ана все тем же странным низким голосом. — В течение шести месяцев в сельской местности были убиты трое маленьких мальчиков. Их нашли лежащими в чистом поле, изуродованными и запятнанными грязью. Они были из разных домов, найдены в разных местах, убиты в разное время. Никто не мог понять, в чем дело, пока не был найден четвертый мальчик, замурованный в стене старого дома, его тело было залито щелоком. И вот мы задались вопросом — почему с этим мальчиком обошлись по-другому? Почему убийца так старался его спрятать? Но тогда ответ был очевиден…
Грохот колес. Дрожь деревьев на фоне темного неба.
— Потому что убийца был с ним знаком, — сказал я.
— В точности, — сказала Ана. — У убийцы была персональная связь с этим мальчиком, поэтому он был вынужден спрятать его поглубже. Как только мы узнали об этом, мы быстро нашли убийцу — это был дядя погибшего ребенка, простой бондарь, чей разум был неописуемо испорчен. — Она откинулась на спинку сиденья экипажа. — Я не знаю, почему Пиктис решил убить короля. Но… он приложил немало усилий, чтобы скрыть свои действия, связанные с этим поступком, так? Никто не знает, как яд попал в чашу. Никто не видел ни малейшего намека на присутствие этого человека в тех залах. Он даже сделал себя уязвимым, выйдя из тени, чтобы отравить Гортхаус. Столько усилий! Что заставляет меня спросить себя, что же это за человек…
— Нет ли у Сунуса Пиктиса персональной связи… с королем Ярроу? — спросила Мало.
— Возможно, это так, — прошептала Ана. — Возможно, это действительно так.
Мей-фонари за окном задрожали, когда мы свернули, а затем берилловые огни Ярроудейла растворились в далекой темноте.
— Когда мы вернемся в город, — сказала Ана, — я хочу, чтобы вы оба осмотрели все вещи, к которым когда-либо прикасалась Гортхаус, будь то в хранилище или в ее комнатах. Возможно, там есть какая-то подсказка о том, где сейчас находятся наши шесть ящиков с ядовитыми реагентами.
— Что вы собираетесь делать в это время, мэм? — спросил я. — Я могу что-нибудь сообщить, приготовить вам еду или вообще чем-нибудь помочь?
В темноте мелькнула ее улыбка.
— Добрая мысль, Дин. Но нет. Я подожду, пока Кардас проснется. Затем я позову вас обоих… и Теленаи. Мне нужно многое обсудить со всеми вами о предстоящем пути, который, как я чувствую, только сужается и ведет к самым неприятным местам.
ГЛАВА 39
| | |
ЕЩЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЛОСЬ утро, но банк Казначейства уже был открыт и обслуживал своих многочисленных клиентов. Мы с Мало обнаружили, что Гортхаус оформила только один сейф на ее имя — сигнум Туфва, тамошний запечатлитель, ехидно сообщил нам, что для всех клиентов-имперцев действуют подобные ограничения, чтобы избежать мошенничества, — однако внутри мы нашли довольно обычные драгоценности, документы и транспортные сигилы, а также письма от ее семьи. Как бы Мало ни принюхивалась и как бы ни щурилась, все это не казалось важным.
Оставив это, мы вернулись в наклонившуюся башню в Старом городе и обыскали ее комнату. Как и у большинства запечатлителей, ее комната была просторной, опрятной и аккуратной: на подоконнике стоял ее пикис, полный настоек, в углу — сундук с одеждой, на двери висел поче с горстью талинтов и бутылкой с яйцами кирмите для чистки одежды.
Какое-то мгновение мы просто смотрели по сторонам, изучая пространство. Затем мой взгляд упал на несколько царапин на каменном полу, прямо перед углами небольшого книжного шкафа рядом с ее кроватью.
Я указал на это. Мало скосила глаза
