Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт
Ана нахмурилась, размышляя.
— Могут ли крестьянин или вождь не обращать внимания на человека, стоящего над ними, и обратиться за одолжением непосредственно к кому-то более высокому — даже к королю?
— Они… могут, — неохотно сказала она. — Но это редкость. Большинство людей знают свое место. Тот, кто идет выше, рискует быть наказанным.
— Наказанным? Разве это не знак милости?
— Ну… король обязан даровать любую милость держателю монеты клятвы, это верно. Но как только он это сделает, король может приказать убить или подвергнуть пыткам того, кто просил, если сочтет, что требование было слишком большим или слишком дерзким.
— Он… он может их казнить? — спросил я, потрясенный.
Мало пожала плечами.
— Он король. Нет закона, запрещающего ему это делать. Он и есть закон, потому что он корона.
— Ах. — Ана жутко усмехнулась. — Иллюзия разделенной власти, в отличие от реальной… Да, это гораздо более приемлемо для тирана! Но можно ли с уверенностью предположить, что такие подарки будут распространяться только среди избранного круга людей на Старом Западе?
— Весьма вероятно. Как я уже сказала, монеты всегда возвращаются ко двору. Сомневаюсь, что хоть одна монета клятвы когда-либо уходила далеко за пределы Верхнего города. До этого я видел такую всего один раз в жизни, и за нее дорого заплатили.
— Я понимаю, — тихо сказала Ана. — Спасибо, Мало. — Затем она склонила голову набок и снова замолчала.
— А как насчет яда, мэм? — рискнул спросить я. — Это наверняка то, что он готовил в котле, да?
Ана махнула рукой на свой чемодан, стоявший в углу.
— Зеленая книга, в углу, — рассеянно произнесла она. — Толщиной примерно в два малых спана. Кажется, она называется Смертоносная Растительность Третьего Кольца. Посмотри на страницу… сорок восьмую? Или сорок седьмую? Я забыла.
Я сделал, как она просила. Книга действительно была там, и, когда я открыл сорок седьмую страницу, меня встретила иллюстрация, которая в точности соответствовала ореху, который я видел наполовину погруженным в котел, в комплекте с любопытным тканеподобным наростом, прикрепленным сверху.
— Он и есть, — сказал я вслух и прищурился, чтобы прочитать. — Это… керел-орех?
— На самом деле, сам по себе орех не так уж опасен, — пробормотала Ана. — Во многих кантонах курмини он считается деликатесом. Скорее всего, токсины содержатся в наросте. Прокипяти нарост в воде достаточно долго, и из него выделится воскообразное, мерцающее вещество, которое, высыхая, превратится в бледные хлопья. При попадании внутрь они вызывают сильное воспаление горла и легких, обычно приводящее к удушью. У умерших часто наблюдаются такие характерные признаки, как опухшие, порозовевшие губы и вздутое горло. — Ленивая улыбка. — Я так понимаю, никто из вас не прикасался к котлу, а потом не сосал пальцы, верно?
— Н-никто, мэм, — нервно ответила Мало.
— Хорошо. По крайней мере, это хорошая новость. Однако гораздо хуже, если яд попадает непосредственно в кровь. Если даже крошечная капля попадет в твои вены, тебе не помогут никакие лекарства или помощь.
— Итак, он собирается убивать снова, — сказал я. — Но знаем ли мы, на кого он нацелился?
— О, здесь нам нужно действовать помедленнее, Дин! — сказала Ана. — Мы думаем, что он планирует отравить человека. Но помните, наш самозванец — мастер как предсказывать, так и отвлекать внимание! То, что мы нашли яд, не означает, что мы можем доверять тому, что нашли. Ибо, Мало… как ты думаешь, насколько вероятно, что твои стражи нашли бы его тронный зал без помощи пленника?
— Большая, — проворчала Мало. — Он был совсем недалеко от искореженной поляны.
— И он знал, что мы найдем поляну, — сказал я, — потому что оставил нам на ней записку.
— Верно! — согласилась Ана. — И, Дин, там, в его тронном зале, ты нашел каирн, на котором не было виноградных лоз! Очень заметная вещь, да? Настолько заметная, что ты быстро покопался под ней и нашел спрятанную монету клятвы. Но теперь вспомни, что монета была оставлена человеком, который, как известно, не оставляет после себя ничего, чего бы он не хотел, в том числе ни единого чертова волоска со своей головы!
— Вы думаете, он оставил яд и монету клятвы, чтобы мы их нашли, — спросил я, — так же, как и записку?
— Боюсь, что это так, — сказала Ана. — Он ведет свою игру, но кто мы ему — противники или фигуры, которые он может передвигать?
— Тогда… что мы должны делать? — спросила Мало.
— Очень хороший вопрос, — сухо сказала Ана. — Он хотел, чтобы мы действовали на основании улик, которые он нам оставил, и направил нас по ложному пути? Или он сигнализирует об уже совершенном преступлении и хочет, чтобы мы отреагировали на него неправильно? Я не знаю.
— Неужели мы всегда будем подвергать себя таким сомнениям, преследуя этого ублюдка? — разочарованно спросила Мало.
— О, возможно. — Ана улыбнулась. — Бесит, не правда ли?
— Я ПОЛАГАЮ, — ВЗДОХНУЛ я, — что было бы разумнее всего вернуться к тому, что мы знаем. Верно, мэм?
— Мудрое замечание, Дин, — сказала Ана. — И все же это может нас лишь немного утешить. Ведь мы знаем, что он украл много прививок, любую из которых он мог бы использовать против нас. — Она отвернулась и порылась в груде пергаментов. — Особенно те, что связаны с отводом глаз и обманом.
Мало кивнула.
— Вы беспокоитесь, что он изменил внешность.
— Да. — Наконец, Ана выудила листок бумаги и протянула Мало. — Он мог бы подойти к нам сейчас, надев новое лицо, и мы бы этого не узнали. Вот что у него есть. Твоя оценка, Мало?
Мало просмотрела список.
— Да, у него есть кое-какие инструменты, но их недостаточно, чтобы придать ему совершенно новое лицо. Например, он не может изменить свои кости, поэтому в основном у него будет тот же рост и форма тела. Он мог бы изменить цвет своей кожи, но это продлилось бы всего несколько недель, потому что у сублимов она со временем снова становится серой. Но он мог бы немного потолстеть или избавиться от жира. Или же он мог добавить волос на теле или удалить их. Небольшие изменения, на самом деле.
— Что насчет зубов? — предложила Ана.
— У него есть кальциевые прививки, которые могут срастить кости или восстановить зубы, это правда, — сказала Мало. — Но это обычное лечение. — Она вернула пергамент. — Ничто из этого не скрадывает запах,
