Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт

— Итак, — наконец сказала Мало. — Единственное время, когда Пиктис не нападал на баржи апотов…

— Является тем же самым временем, когда Казначейство находилось в Верхнем городе на встрече с королем Ярроу, — тихо сказала Ана. — Да. Довольно странное совпадение, не правда ли?

— Ну, да, но… но что это значит? — разочарованно спросила Мало. — Все сходится, но что мы можем из этого извлечь?

Я изучил чайную чашку, оценил светло-коричневый оттенок как признак того, что листья полностью пропитались, и осторожно убрал ситечко.

— Но теперь мы нашли монету клятвы во владениях Пиктиса, — тихо сказал я. — Либо он украл ее… либо бывал там, в Верхнем городе. — Я поставил чашку перед Аной и отступил на шаг. — Возможно, это было приглашение. Возможно, он встречался с кем-то — и неоднократно.

Еще одно долгое молчание.

Мало уставилась на нас.

— Но, во имя ада… вы понимаете, что говорите? Вы хотите сказать, что может быть сотрудничество между Пиктисом и… и двором Ярроу?

— Именно там сейчас и находится префекто Кардас… — тихо сказал я.

— Я ничего тебе не говорю, — возмущенно фыркнула Ана. — Потому что у нас есть простая корреляция, которая не является доказательством! Вот мои приказы. Ты должна отправиться в птичник письмо-ястребов, Мало, и послать Кардасу мое письмо. Затем — и это очень важно! — я хочу, чтобы вы оба нашли и собрали свою парадную форму до завтрашнего утра.

— Нашу… парадную форму, мэм? — спросил я озадаченно. — Могу ли я спросить, почему?

— Возможно, чтобы посмотреть, сможешь ли ты выполнить хоть один гребаный приказ без комментариев! — огрызнулась Ана. — Сделай это, а потом отдыхай. Вам обоим нужно отдохнуть. Спите долго и крепко. У вас были трудные дни. Я думаю, что следующие будут еще тяжелее. В конце концов… — Она погрозила намазанным жиром пальцем. — Как ты думаешь, зачем я так ужинала, если не для того, чтобы приготовиться?

ГЛАВА 31

| | |

МЫ С МАЛО вышли из комнаты Аны и на мгновение задержались, оба встревоженные ее словами. Я был так погружен в свои мысли, что едва заметил стражей Мало, поджидавших ее на улице. Они неуверенно подошли к ней — в поисках новостей, как я предположил.

— Она сумасшедшая? — спросила меня Мало. — Потому что я злюсь на нее за то, что она забрасывает меня такими дикими предложениями, а потом просит меня поспать!

— Она сумасшедшая, — признал я. — Но… редко ошибается.

Она покачала головой.

— Моя парадная форма… черт возьми, моя парадная форма? Ты хоть представляешь, насколько это немыслимо для нас, стражей? Мы привыкли к дикой природе, и мало к чему другому!

— Привыкай. Я подозреваю, что скоро мы будем участвовать во многих немыслимых делах.

— Гребаный ад, — сказала Мало. — Я выполню задание твоей иммунис, а потом найду компанию не такую мрачную, как ты, Кол! — Она бросилась к своим стражам и выпалила им несколько гневных фраз по-пифийски. Некоторые из них направились вниз по улице к птичникам письмо-ястребов, в то время как остальные разошлись, большинство из них последовало за Мало в ближайший алкобар.

— Она же сказала отдохнуть! — крикнул я ей вслед.

Мало махнула мне рукой. «Я не просила тебя комментировать!» — отрезала она.

Я курил трубку и ошеломленно смотрел им вслед, но один страж задержался, наблюдая за мной.

Сабудара медленно приблизилась ко мне, ее шаги были осторожными, выражение лица мрачным, глаза внимательно изучали меня.

Я затянулся поглубже. «Добрый вечер», — сказал я.

— Целый? — спросила Сабудара. — Здоровый?

— Достаточно здоровый, я полагаю.

Ее зеленые глаза метнулись к двери Аны, затем снова к моему лицу, и она подошла на шаг ближе.

— Это был, — спросила она в своей обычной ломаной манере, — тяжелый разговор, который ты имел?

— Похоже, в наши дни у нас нет других.

Мгновение мы молча смотрели друг на друга.

— Много проблем, тогда, — сказала она.

— Да, — сказал я. — Много.

Она сделала еще один шаг вперед. Я заметил в ее глазах веселый, бесшабашный блеск. «Компания?» — спросила она.

Я изучал ее, испытывая искушение, но неуверенность. «О. Я… не знаю», — сказал я.

— Нет?

— Нет. За последние часы я повидал много ужасов, Сабудара, и многие из них были так близки ко мне. И я невыразимо устал.

Она слегка закатила глаза — Ты же не можешь себе представить, что я смогу это перевести, — и сделала еще один шаг вперед.

— Компания — да? — спросила она. — Или нет?

Я вздохнул и еще раз оглядел ее. В голубом свете мей-фонарей ее лицо казалось гладким и сияющим и гораздо чище, чем я помнил: вероятно, это был побочный эффект от всех чисток, проводимых апотами, поскольку моя собственная кожа тоже была мягче и благоухала так, как не пахла уже много месяцев.

Ана посоветовала мне отдохнуть, это правда. Но, право же, жаль терять такую нежную, ароматную кожу.

Я оглянулся на свою закрытую дверь и представил, как меня ждут пустые, безмолвные комнаты. Я не часто жаждал женского общества, но Сабудара была очаровательна, и гораздо привлекательнее, чем то, что могла предложить ночь в душной тишине, особенно учитывая все те ужасные вещи, которые сейчас кипели у меня в голове.

Я открыл дверь в мои комнаты и отступил в сторону. Она ухмыльнулась, приподняла бровь и, не сказав больше ни слова, вошла внутрь.

В ТУ НОЧЬ мне приснилось, что я иду по джунглям, надо мной шепчутся высокие кроны деревьев, дрожит холодный свет звезд. Я подошел к зеркальному озеру с черной водой и увидел, как из его середины поднимается колышущаяся зеленая колонна, вода покрылась рябью, когда фигура стала подниматься в небо; затем она остановилась, и ее изумрудная кожа раскрылась, как цветок, и я увидел внутри фигуру в светлом одеянии, на голове которой был белый череп-шлем. Она повернулась ко мне и поманила, приглашая войти в воду. Я сделал шаг, почувствовав, как холодная вода коснулась моих лодыжек.…

Затем я услышал звон колоколов и проснулся.

Мой сон был таким глубоким, а пробуждение таким резким, что мне потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Я лежал обнаженный на своей мох-кровати, которая насквозь промокла от пота; Сабудара лежала рядом со мной, прижавшись обнаженной спиной к моему животу, моя рука лежала на ее боку. Я понятия не имел, где моя одежда и ботинки, а также простыни, и я понятия не имел, откуда доносится звон колоколов, и не сплю ли я все еще.

Я поднял голову с кровати, прислушиваясь. Звук не был сном: это действительно были