Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт
И, тем не менее, она ела и это. Ана ела, ела и ела, отрезая кусочки мяса, нарезая коренья и натирая их маслом, а однажды даже разбила сырое яйцо и высосала жидкость прямо из него. Аппетит у нее был неиссякаемый и отвратительный, настолько, что Мало — та, которая так небрежно бродила по зловонному оссуарию, — с отвращением сглотнула. Даже когда апот-курьер принес ей стопку отчетов о Пиктисе и его предполагаемой смерти на Саване, Ана не прекратила своего пиршества: она откусывала, жевала и слушала меня, и на ее лице часто появлялась улыбка, как будто она не могла представить себе большего наслаждения, чем это.
Когда я наконец закончил свой рассказ, Ана сидела, скрючившись, в своем кресле с мечтательным выражением на лице с завязанными глазами. Одной рукой она перебирала страницы отчетов апотов, а другой водила по столу, пока не окунула палец в один из мутных горшочков с жидкостью — на этот раз неприятного темно-рыжего оттенка — и не пососала его. Я закрыл глаза и сосредоточился на запахе огня в плите.
— Ты кажешься мне каким-то бледным, Дин, — сказала Ана слегка жестоким тоном. — Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Я почувствую себя намного лучше, как только окажусь подальше от этого вашего пира, мэм.
— Я с этим согласна, — пробормотала Мало. — Я не уверена, что все, что есть на этом столе, пригодно для употребления в пищу. Не думаю, что тебе стоит даже выливать ее ночной горшок поблизости…
— О, но это имперская традиция, дети! — возразила Ана. — Экзотические банкеты были обычным явлением во времена первых императоров. Это было, конечно, до похода к морю и покорения Пути титана. В те, ныне ушедшие в прошлое, годы древние ханум устраивали пиры перед битвами и святыми днями, диспутами, празднествами и играми. Дворы и поляны заполнялись танцующими, курились священные кадила, зажигались серебряные огни. Затем появились столы, уставленные множеством блюд, и все благословенные ханум наедались, прежде чем посвятить свои умы и тела великим трудам. — Она прервала трапезу и сказала: — Хотя, конечно, этих трудов было недостаточно, чтобы остановить их упадок и будущее вымирание. — Она подцепила на вилку кусочек розоватого корня и проглотила его. — В нынешней Империи такие праздники неизвестны. И, возможно, это хорошо! Потому что это были дикие времена, для дикарей. И сегодня мы стали намного лучше, так?
— Если такие люди, как Пиктис, все еще скрываются среди нас, — сказал Мало, — я не уверена.
— Справедливое замечание, пожалуй, — промурлыкала Ана. — Тогда давайте приступим к устранению его из наших рядов! Мало, я полагаю, теперь твои стражи должны более тщательно обыскать каналы, да?
— Конечно. Мои лучшие люди сейчас прочесывают джунгли вокруг искореженной поляны, так как, по-видимому, именно там этот Пиктис бывал чаще всего.
— И что будет, если они найдут какие-нибудь его следы?
— Они сразу же запустят сигнальную ракету. Но пока ничего не видно. Все, что мы знаем, — это то, что мы нашли на данный момент.
— Мм, — тихо произнесла Ана и замолчала.
Я рискнул взглянуть на нее и изучил стопку пергаментов у нее на коленях.
— Вы нашли что-нибудь полезное в том, что апоты прислали нам на Пиктиса, мэм?
— Я многое нашла, — вздохнула Ана. — Но не уверена, что это будет полезно. — Она откинулась на спинку стула и продекламировала вслух: — Сунус Пиктис, возраст приблизительно тридцать два года, точная дата рождения неизвестна! Впервые зарегистрировался в Та-Рате, столице кантона Ратрас. Оценки на экзаменах иялета позволили ему поступить в лучшую апот-академию Ратраса, где он развивал свое искусство, работая в оссуариях. Да, много информации, но мало интересного! Единственной необычной вещью, которую я увидела, была записка регистратора из Ратраса, в которой говорилось, что, по его мнению, год рождения мальчика указан неточно, поскольку он казался намного старше указанного 1097 года. Но это ничего не говорит нам о человеке! Что он предпочитал — алковино или зерновое пиво? Был ли этот парень девственником? Как он научился бегло говорить по-пифийски? Возможно, у него были какие-то мятежные мысли по поводу того, что империя распространяется на Ярроу? Мы все еще знаем ужасно мало.
— А что насчет его предполагаемой смерти? спросил я.
— О, это гораздо мрачнее и гораздо интереснее! — с энтузиазмом воскликнула Ана. — Послушайте это, дети! Наш дорогой Пиктис, предположительно, погиб во время инцидента, пытаясь извлечь костный мозг титана вместе с двумя другими офицерами. По-видимому, на костюм одного из офицеров попало какое-то загрязнение. По их мнению, это были следы древесной пыльцы, которых там не должно было быть, учитывая, как тщательно они чистили и обрабатывали все костюмы водорослевым маслом. На них брызнула кани. — Она подцепила полоску жира от какого-то гротескного куска мяса, засунула ее в рот и шумно пережевала. — Пыльца преобразилась и быстро разрасталась, проникая в костюм…
Мало вздрогнула:
— Итак, кани нашел живую плоть.
— Верно! Это привело к новым трансмутациям — я представляю себе бушующий ураган костей и связок, — в результате которого погибли все три авгура, осматривавшие труп левиафана. По крайней мере, так думали апоты. — Ее сальные пальцы заплясали над листом пергамента. — Ущерб был катастрофическим. Целый очистительный отсек Савана был разрушен на долгие годы. И все же — как Пиктису удалось избежать этого конца? Я не могу сказать, но… предполагаю, что он может оказаться даже более блестящим, чем мы думали.
— Как вы думаете, его можно поймать? — спросила Мало. — Или его способности делают его недосягаемым для нас?
— Ах, девочка, ты забываешь об одном из главных правил Империи, — сказала Ана. — Дополненный человек все равно остается человеком — даже легендарные пропавшие ханум! — и, следовательно, предсказуемо слаб. Да, у этого парня не все в порядке с логикой, и в его голове не все колеса и шестеренки. Но! У нашего человека есть миссия. И, я думаю, уже очень много лет.
— Два года в джунглях — это не так уж и много, — сказала Мало. — Если ты не возражаешь против червей, живущих в твоем теле.
— О, я имею в виду, что дольше. На самом деле, я думаю, что он пришел в Саван с этими чудовищными намерениями в голове, много лет назад.
Мало уставилась на Ану, так широко раскрыв рот, что я заметил темный комочек
