Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт
— Мы могли бы даже исцелять наших сублимов, — сказал Грелин. — Многие из нас страдают ментальными расстройствами, когда стареют и проживают короткую жизнь. С избытком кани мы могли бы изменить даже это.
Я слушал все это со смесью удивления и ужаса, но это утверждение меня поразило. Я видел, как запечатлители старели и сходили с ума задолго до своего естественного возраста, страдая от галлюцинаций и сновидений; известие о том, что Империя, возможно, даже сейчас прилагает усилия, чтобы спасти меня от такой участи, наполнило меня изумлением.
Раздался холодный голос Аны.
— Замечательно, — бесстрастно произнесла она. — Итак. Почему же этот чудесный мир так и не создан?
— Потому что это сущий логистический кошмар, — вздохнула Теленаи. — Как мы могли безопасно извлекать, хранить и транспортировать сам костный мозг, из которого постоянно выделяется кровь титана в чистом виде? Это было бы все равно, что пытаться держать горящий уголь, не обжигая руку, или тушить его голой рукой.
— Мы ч-частично решили проблему, — пробормотал Грелин. — Потому что мы, апоты, уже владели искусством сохранять останки умерших…
— А! — вмешалась Мало. — Вы хотите использовать оссуарийный мох, так? Вы пытаетесь завернуть его в оссуарийный мох, как мы делаем с нашими покойниками.
Теленаи мимолетно улыбнулась.
— Действительно. Осторожно введя в орган усовершенствованный штамм оли мук — или оссуарийного мха, как вы его называете, — мы могли бы опутать костный мозг, как муху паутиной, и сохранять его в течение неопределенного времени. Мы должны были делать это в правильной последовательности, но… но, если бы мы смогли выяснить эту последовательность, работа могла бы продолжаться.
Теперь настала очередь Аны сесть. Она вслепую пошарила по столу и ткнула пальцем в пергамент с символами, которые я нарисовал для нее несколько минут назад.
— Так вот что это такое, так? Это не какой-то чертов код. Это процесс, который вы разработали для связывания костного мозга.
— Правильно, — сказала Теленаи. — Символы, которые вы видели, сигнум, обозначают, когда и куда вводить мох, чтобы сохранить ткани. На самом деле, именно в этом процессе мы добились наибольшего успеха. Но потребовались огромные усилия, годы тяжелого труда, чтобы достичь даже этого.
— Почему? — нетерпеливо спросила Ана.
— Потому что, как я уже говорил вам при нашей последней встрече, — сказал Грелин, — каждый левиафан всегда индивидуален. Нет двух одинаковых. Мы подозреваем, что в процессе эволюции они постоянно менялись, приспосабливаясь к новым формам — и, возможно, именно поэтому их кровь вызывает такие сильные трансформации.
— И это означает, что костный мозг тоже всегда разный, — продолжила Теленаи. — Биологически отличается по форме, плотности, природе… так что каждое извлечение должно было отличаться. Нам нужен был способ распознать случайность. Только тогда мы могли бы добиться успеха.
Теленаи сглотнула. Теперь ее лицо выглядело ужасно постаревшим, как будто эти слова высосали всю жизнь из ее тела.
— Что нам было нужно, — сказала она наконец, — так это другой способ глядеть на это. Другой тип ума. Вот почему мы создали авгури. И это все изменило.
— АВГУРИ… — ПРОБОРМОТАЛА АНА. — Что такое авгури? Я о нем не знаю.
— Это… разновидность изменения, — медленно продолжила Теленаи. — Его выпускают в виде черных шариков, которые кладут под язык, чтобы они рассасывались во время сна. Но он изменяет человеческий разум, а не плоть.
— Новый тип сублима, мэм? — спросил я. — Суффозия, которое меняет то, кем ты являешься, как ты мыслишь?
— Нет, — сказала Теленаи. — Нет, не то, что было сделано с вами или со мной, Кол. Это больше похоже на прививку или, возможно, на прививку настров, дающую временный эффект. Препарат, который действует только на аксиомов и дарует тем, кто его употребляет, необычайно усиленное психическое состояние.
— Ага… — Ана сложила пальцы домиком под носом. — Дайте-ка я угадаю, — прошептала она. — Эта прививка, эта авгури… она наделяет людей необычными способностями к распознаванию закономерностей?
Теленаи и Грелин обменялись мрачными взглядами.
— Вы в точности угадали, — пробормотала Теленаи.
— Под воздействием авгури мозговые способности любого обычного аксиома увеличиваются, — сказал Грелин. — Они получают потрясающую способность быстро анализировать, расчленять и делать удивительно точные предсказания о самых сложных явлениях на основе самых незначительных свидетельств или данных.
— Они были инструментами нашего прогресса, — сказала Теленаи. — Физиология левиафанов настолько непредсказуема, настолько опасна и настолько случайна, что только авгуры могли разобраться в ней.
— Тогда, мэм, если эта прививка авгури была такой успешной, — спросила Ана, — почему о ней ничего не известно? Почему она не используется по всей Империи для предсказания всех бед этого мира?
Оба апота заколебались.
— Я бы предположила, — пробормотала Мало, — что она имела некоторые непредвиденные последствия…
— Да, — тихо сказала Теленаи. — Если аксиом оставался в состоянии авгура больше трех лет, у него начинались… болезни.
— Апофения — это наихудшее и наиболее заметное заболевание, — сказал Грелин. — Неконтролируемое, изнуряющее стремление видеть закономерности во всем.
Я взглянул на Ану, но она только улыбнулась и сухо сказала:
— О, с этим я знакома…
— Но, возможно, не до такой степени, — сказала Теленаи. — Некоторые авгуры сидели в своих комнатах, изучая кирпичи в стене, пытаясь понять, с какой точки земли они пришли, и так увлекались своей задачей, что чуть не погибали с голоду.
— Другие становились неразумными, — продолжил Грелин. — Они полагали, что выявили какую-то ужасную мотивацию в поведении других людей. Они становились параноидальными, недоверчивыми.
— То есть эффектов было столько, — сказала Ана, — что эта авгури никогда не была одобрена к использованию. Да?
— Верно, — медленно произнес Грелин. — Она… не была одобрена к использованию в Империи.
Молчание затянулось. Грелин посмотрел на Теленаи, его раскрашенное лицо выражало страдание.
— О, — медленно произнесла Ана. — К использованию в Империи. Но… формально Ярроудейл не является Империей. Так ли это?
— Верно, — тихо сказала Теленаи. — Не является.
При этих словах Ана испустила глубокий, раздраженный вздох и спросила:
— Значит, включая и этого Пиктиса?
Зеленые глаза Теленаи заблестели, словно она была близка к слезам. Затем она прошептала:
— Мы здесь совсем другие Апоты. Мы выше, сильнее, благороднее. Им пришлось пройти множество испытаний. И… и они участвовали только по собственному желанию. Мы никого не принуждали к согласию. Они могли остановиться в любой момент.
— О, твою мать, — прорычала Ана. — Твою мать! Вы прокляли нас всех своим высокомерным лицемерием, женщина! Вы это понимаете?
— Ч-что? — удивленно спросила я. — Что вы имеете в виду?
— Разве это не очевидно, Дин? — огрызнулась Ана. — Теленаи провела свой собственный маленький пробный запуск чрезвычайно продвинутой, неодобренной прививки, которая увеличивает способности аксиома до такой степени,
