Змеиный крест - Энни Вилкс
О самой Юории Даор беспокоился мало, но происходящее было интересно по другой причине.
— Подожди, — остановил он ее, всматриваясь пристальнее.
Юория вздрогнула. Но вместо того чтобы броситься к своему герцогу, застыла как вкопанная, не поднимая головы, как обычно застывали рабыни. Даор видел, как дрожали ее губы, как вздымалась с тяжелым дыханием грудь, как мяла она в нетерпении длинные тонкие пальцы.
— Подойди.
Юория сделала несколько поспешных шагов к его креслу и остановилась.
— Олеар, — подозвал черный герцог слугу, державшегося, как и обычно, где-то поблизости.
— Да, — тут же возник из тени тот.
— Позови Роберта.
— Если он спит?
— Он не рискнет спать во время похода.
Олеар бросил голодный взгляд на Юорию и снова утек в тень.
— Вы хотите наказать меня за Апудо? — спросила Юория обеспокоенно. — Я не знала, что она прячется в сене, клянусь вам. И у нас же три дополнительные лошади, ничего страшного, если она поедет на одной из них…
— Мне плевать на твою рабыню, — отрезал Даор, вспоминая визг Даники, обнаружившей Апудо в повозке с кормом для лошадей. — Герцоги решат, убивать ли ее, утром. Не вздумай только пытаться освободить.
— Зачем ее убивать? — неожиданно вступилась за безродную девушку Юория. — Она хорошая служанка. Тут одни воины, прислуги совсем нет. Женщинам нужна помощь при переодевании, она будет полезной…
— Замолчи, — прервал ее удивленный Даор. Неужели Юория могла к кому-то привязаться? — И если ты хочешь завтра убедить остальных, тебе нужны другие аргументы.
Даор мог бы сказать ей, что и он сам, и Роберт, и, скорее всего, как минимум осмотревшая повозку Йорданка все это время знали о девушке, но решил не успокаивать племянницу, продолжая изучать спектр ее эмоциональных реакций. Та заломила руки и прикусила губу, и снова это было менее страстно, чем обычно. Проверяя свое предположение, герцог взял ее холодную кисть: прикосновение, которого Юория жаждала и которого Даор никогда не допускал, должно было отозваться в душе племянницы взрывом. И действительно, сначала она задрожала, как осиновый лист, ладонь мигом стала влажной, и возбуждение племянницы вырвалось стоном из ее губ, — но почти сразу она, будто перегорев, опустила глаза, продолжая тяжело дышать. Даор ощущал ее похотливый жар, видел, как судорожно она хватает горлом воздух. Реакция была обычной, но Юория будто перестала держать напряжение.
— Это точно, наши коронованные особы рвут и мечут, девушка говорит с пар-оольским акцентом, так что в ней видят олицетворение самого страшного зла, — вмешался как раз подошедший Роберт. — Плохое время для пар-оольских рабынь в нашем стройном стане примерных радчан. Я вас, кажется, прервал в интимный момент. Что вы хотели мне показать, герцог Карион, раз вытянули меня из постели, где я уже так сладко устроился?
Некоторое время Даор сверлил улыбающегося Роберта взглядом, не до конца понимая, перешел ли тот грань, которую переходить герцог никому не давал. И само это замешательство обычно отлично слышавшего себя Даора говорило, что к Роберту стоило присмотреться намного пристальнее: он был сложнее, чем казался на первый взгляд. Зеленые глаза Роберта не выглядели сонными, и сам он оставался собран, а за мнимой расслабленностью скрывалась готовность реагировать молниеносно. Но что еще интереснее, Даор видел лишь один наскоро сляпанный щит, карикатурный, как детский рисунок, а за ним — никаких преград, словно воин такого уровня не был укутан ими, как луковица шелухой.
— Отправь письмо Сину, пока почта работает, — распорядился Даор наконец. — Артефакты подчинения, которые создают пар-оольцы, питаются теми, на кого их надевают. Мою племянницу чуть надкусили, что виднее на ней, потому что она простачка.
— Питаются. Шасииааса.
Роберт опустился на только что созданный им воздушный блок и закинул ногу на ногу, ожидая пояснений. То ли он не боялся Даора, то ли мастерски скрывал свой страх.
— Что со мной? — прошептала Юория. — Пожалуйста, объясните!
И она бросилась Даору в ноги в привычном жесте подобострастного отчаяния. Роберт среагировал вместо герцога: он положил ей руку на спину, будто утешая, и, когда она подняла на него свои наполненные слезами страха глаза, чуть подтолкнул вверх. Юория метнула взгляд на дядю и, убедившись, что он не против, поднялась. Тут же рядом с ней оказался Олеар. Он коснулся талии Юории, но она оттолкнула его.
— Присоединяюсь к просьбе леди Карион, — протянул Роберт.
— Ее эмоциональные реакции сглажены, — объяснил Даор. — За счет истощения, природы которого я пока не понимаю. Для этого нужна Теа.
— Это вот сглажены? — поднял брови Роберт. — Страстные вы люди, черноземельцы.
— Прекрати этот фарс, — беззлобно бросил ему Даор. — Письмо. Все остальное — завтра.
— Как печально быть не равным, но посланником, — пропел в пустоту Роберт, вставая. Но прежде чем уйти, он серьезно добавил: — Спасибо, герцог Карион. Если их едят — значит, это алтарь. Алтарь — значит, присосавшийся демон, как ни печально это подтверждать.
— Да, — кивнул Даор, уже не удивляясь тому, как шустро соображает этот раньше казавшийся ему претенциозным воякой шепчущий. Келлфер как-то обмолвился, что Роберт старше него, но тогда Даор, видевший нового директора лишь раз, решил: тот ввел друга в заблуждение. Сейчас герцог сам давал Роберту не меньше девятисот лет. — Я надеялся познакомиться с артефактологом, создавшим эти чудеса, но все намного проще. Юория носила пояс меньше недели — и вот результат.
— И это многое меняет, — согласился Роберт задумчиво. — Мы думали, что наших только используют как мясо для атаки.
— Это портящееся мясо.
— Думаете, пар-оольцы понимают, во что ввязались?
— Вряд ли. Вестер, безусловно открывший демону путь, не стал бы надевать на Юорию уничтожающий ее артефакт.
— Почему?
— Потому что он меня любит, — вставила Юория, не сводя больных глаз со своего дяди.
— Любит — и надел пояс подчинения, — развел руками Роберт. — Допустим, вы правы и извращения белого герцога не говорят о его нелюбви. Но пар-оольцы же могут знать, для них наши жизни — пустяк.
— Это имеет значение?
— Там почти все послушники и наставники Младшей ветви. И не только, — тихо ответил Роберт, и Даор услышал в его голосе хорошо скрываемую боль. — Герцог Карион, я надеюсь, вы, по своему обыкновению, закрыли этот уютный костерок одной из своих глушащих завес и никто нас не слышал?
Даор в ответ только усмехнулся.
— Если герцоги узнают о том, что их близких пожирают, начнется настоящая паника. Это не должно выйти за пределы нашего узкого круга.
— Юория, проболтаешься — убью, — бросил Даор поджавшей губы племяннице. — Олеар, отвечаешь за нее, — к радости своего
