Змеиный крест - Энни Вилкс
— Хорошо, — согласился Даор. — Я осмотрю ее утром.
— Вы великолепно и вовремя убрали все последствия, — продолжила целительница, и это совсем не прозвучало подобострастно: она констатировала факт, не придавая этому эмоциональной окраски. — Могу я спросить, какой техникой вы воспользовались? Это не был шепот, я полагаю?
Даор усмехнулся: целительница могла бы сказать, что ей нужно получить больше информации для излечения Аланы, и герцог, вероятно, все бы ей рассказал. Теа не задала ему ни одного вопроса о том, почему он справляется о здоровье Аланы, однако вряд ли она этого не понимала и тем не менее, несмотря на явную собственную горячую заинтересованность, была с ним абсолютно честна. Даор знал этот жадный до знаний взгляд и знал, как тяжело остановить себя. Это тоже вызывало уважение.
— Нет, — подтвердил Даор. — Если завтра Алана будет в порядке, я пришлю одну книгу, которую вы найдете полезной для своего развития. Однако с ней стоит быть осторожной.
— Спасибо, — приложила руки к груди Теа. — Это очень щедро с вашей стороны.
Это действительно было очень щедро. Даор не узнавал себя в этом жесте: мало кому он предложил бы что-то подобное. Но дело было не в понравившейся ему целительнице, а совсем в другом: груз, снятый ею с его души, ощущался серьезнее, чем Даор готов был признать. Если бы Алана оказалась непоправимо сломлена, это стало бы катастрофой, которую он даже не хотел себе представлять. В который раз обещая себе беречь сильную, но все же хрупкую девочку, герцог думал, с какой же поразительной стойкостью Алана перенесла все, что с ней случилось, и как же ей повезло, что щенок Келлфера был так в нее влюблен, раз поспорил с собственной природой, чтобы не причинить ей серьезного вреда.
А еще сказанное Теа означало, что Келлфер будет жить. Если бы девочка сильнее пострадала от его необдуманных действий, и сам он, и его сын были бы обречены.
— Теа, — обратился Даор к терпеливо ожидавшей целительнице. — Келлан очнулся?
— Нет, я его не будила, — ответила та, и Даору показалось, что она понимает, почему он спросил. — Мне нужны сведения от директора Келлфера. Директор Син сказал, что он осведомлен о природе происходящего с его сыном, поэтому я послала ему весточку и жду его прихода с минуты на минуту.
— И я уже здесь, — раздалось из-за незакрытой двери.
Келлфер вошел в кабинет быстрыми широкими шагами и остановился в центре, переводя тревожный взгляд с Даора на Теа и обратно. И хоть герцог все еще был на него зол, все же серое уставшее лицо и нервные движения выдавали серьезное страдание этого обычно хладнокровного мужчины.
— Теа, как Келлан? — спросил Келлфер, все так же не садясь. Он обращался к ней, но смотрел на Даора.
— Благодаря герцогу Кариону жив, — ровно ответила Теа, поднимаясь. — Мне нужно больше информации от вас, директор, и тогда я смогу приняться за дело.
— Теа, оставьте нас, — попросил Келлфер.
Целительница вышла, прикрыв за собой дверь, а Келлфер сел на ее место. Даору даже показалось, что глаза друга увлажнились.
— Так ты его спас.
— Да.
— Спасибо. Ты мог оставить его в лесу и сказать мне и всем остальным, что он убил себя. Все бы поверили, ты знаешь.
— Если бы я решил его убить, то не оправдывался бы, — осадил его Даор.
— И все же спасибо, что не воспользовался случаем. Я у тебя в долгу.
— Он приказал Алане.
— В большом долгу.
— Впервые в жизни, — задумчиво сказал Даор, — дело не в долге. Не заблуждайся. Если бы он сам не оглушил себя и если бы Алана не бросилась его защищать и умолять ему помочь, я бы не принес его сюда.
Некоторое время они сидели молча. Келлфер не поднимал на Даора глаз.
— Мне действительно очень жаль, — вдруг сказал Келлфер голосом куда более бодрым, и Даор отметил, что друг сделал для себя какие-то выводы и даже пришел в себя. — Но посмотри иначе: что теперь будет? Ты заинтересован в Тамалании — отлично, теперь Келлан тебе не помешает. Я мог по-разному отзываться об этой девушке, но она осторожная и внимательная. Ни одна дружащая со своим разумом женщина не останется с мужчиной, который причинил ей такие страдания. Я знаю людей. Даже если сейчас она льстит себе мыслью, что понимает Келлана и будет любить его любым, со временем ей станет все сложнее и сложнее находиться с ним, прошлое ее не отпустит. На этих отношениях поставлен жирный крест, как ты и хотел.
— Любить? Ты думаешь, твой сын был бы мне серьезным соперником? — зло поинтересовался Даор.
— Да, — прямо взглянул на него Келлфер. Теперь он вел себя не так размазанно, а вполне привычно. — Она же светлая. А ты, насколько я понимаю по тому, что девушка еще не в твоей постели, не хочешь ее ломать. Если она уговорила тебя сохранить Келлану жизнь раз, уговорила бы и второй.
Проницательность и прямота Келлфера, умение точно и емко охарактеризовать вещи всегда нравились Даору. Друг хорошо понимал людей, это было абсолютной правдой. Но что ценнее, он хорошо понимал и светлых, так сильно отличавшихся от них обоих. Даор с досадой подумал о том, как ошибся с Юорией: нужно было отвести девочку в Приют и вернуться за племянницей. Он же хотел швырнуть черную леди Алане как подарок — и во всем просчитался. Алана плакала, скрывая от него слезы, и все же не обрекла Юорию на страдания, хотя, видит Тьма, одного ее слова про наказание было бы достаточно. Вместо этого девочка извинилась за разрушение его планов, уверенная, что и так задолжала ему за спасение, и непринужденный легкий разговор, который они вели, следуя через выгоревший лес, на этом прекратился. Возможно, она вернулась к тому дню — и поняла, что черный герцог не мог не знать о нем.
Даор вспомнил, как обнял ее, пытаясь загладить эту неожиданную оплошность, и как Алана выскользнула куницей из рук, не желая его прикосновений.
Да, Даор предполагал, что друг прав, и ситуация сложилась для него удачно.
Но когда вспоминал растерянное, отсутствующее лицо Аланы… Нет, он не сделал бы этого такой ценой. Жизнью кого-то другого, но не ее страданиями. В конце концов, ему
