Башня Авалона - Майк Омер
Чувствуя себя немного виноватой, смотрю, как Рафаэль берет с кровати тонкое покрывало и укрывается им, лежа на деревянном полу.
– Здесь совсем не жарко, – замечаю я.
– Бывало и хуже.
Я сажусь на кровать и смотрю вниз – на широкие плечи Рафаэля, его мощные бицепсы.
– Нам нельзя спать в одной постели. – Его голос звучит хрипло. – Наверное, твои подруги что-то заподозрили и уничтожили письма. В конце концов, Тана действительно видит будущее, а после того, что случилось с Аликс… – Он окидывает меня пристальным взглядом, задерживаясь на груди, виднеющейся из-под шелка. – Черт возьми. – Между его бровями пролегает складка, светлые глаза пылают как звезды.
– Что-то не так? – Я позволяю бретельке топа соскользнуть с плеча.
– Ты безупречна. – Рафаэль зажимает рот рукой, натягивает тонкое покрывало и отворачивается. – Я собираюсь поспать.
Снаружи хлещет ледяной дождь с градом.
– Под таким покрывалом не согреешься, – говорю я. – Знаешь, в кровати хватит места. – На самом деле не совсем так: в этой двуспальной кровати мы будем тесно прижаты друг к другу. – Я прекрасно умею спать на боку.
– Спокойной ночи, пикси. – Рафаэль переворачивается на спину, деревянные половицы скрипят.
Без камина в комнате не выше пятидесяти градусов[41], а покрывало годится разве что для лета.
Я совершенно уверена, что не засну. Не перестану думать о том, что я почувствовала, когда Рафаэль поцеловал меня. Как он прижался ко мне, как его язык коснулся моего и мне хотелось застонать. Представляю, как лежу с ним в этой постели, уткнувшись лицом ему в шею. Я стискиваю бедра, каждый дюйм кожи становится чувствительным и жаждет его прикосновений…
– Ты не спишь, – говорю я.
– Откуда знаешь?
– Потому что мы уже спали в одной комнате, и ты ужасно храпел.
– Что за бред…
– Ты правда не знал? – ухмыляюсь я.
– По ночам у меня редко бывают гости.
Хорошо.
У меня першит в горле.
Рафаэль сказал, что бывало и похуже. Я представляю его растерянным маленьким мальчиком на опушке леса в Броселианде в ожидании сестры, которая так и не пришла. Голодным. Спящим на земле и мху.
Просто невыносимо, если Рафаэль останется здесь в холоде на полу. Он заслуживает кровати.
– Ты можешь просто спать в кровати, Рафаэль? Ведешь себя как идиот…
Громкий вздох.
– Ну как устоять перед таким заманчивым предложением? Ты брала уроки этикета у Найвен?
Пол скрипит, Рафаэль встает.
Мой пульс учащается, я отворачиваюсь к окну. Капли дождя стекают по стеклу, кровать прогибается, когда Рафаэль забирается в нее. Я чувствую рядом его теплое тело.
Я лежу совершенно неподвижно. Если пошевелюсь, то напугаю его, и он снова сбежит на пол. И мне придется думать о маленьком мальчике, спящем на земле. Рафаэль накрывает нас тонким покрывалом и подтыкает его.
В воздухе разлит его соблазнительный запах. Когда Рафаэль здесь, в постели, я совсем не думаю о маленьком мальчике. Я думаю о чертовски идеальном мужчине. О том, как теплые светотени свечей ласкают его мускулы. Как его бедра двигаются между моими.
Рафаэль не дотрагивается до меня, но он совсем рядом. Мои бедра постепенно отдвигаются назад, пока ягодицы не касаются бедра Рафаэля. Я не специально – по крайней мере, мне так кажется.
– Пытаешься меня соблазнить? – тихо шепчет он.
– А?.. Нет.
Я оглядываюсь через плечо. Челюсти Рафаэля напряженно сжаты, и он так крепко стискивает покрывало, что кажется, вот-вот разорвет его.
– И в мыслях не было, – отвечаю я. – Просто здесь холодно, только и всего. – Тем не менее все мои чувства сконцентрированы в одной точке – там, где моя задница соприкасается с его бедром, и я не могу заставить себя пошевелиться.
Ты нарочно мучаешь меня, и я никак не могу перестать думать об идеальной форме твоей груди под этой майкой. Или о том, как ощутил бы твои соски во рту…
Я с ужасом понимаю, что впервые слышу его мысли.
Рафаэль испускает мучительный вздох и поворачивается ко мне, прижимаясь всем телом. О боги, это мускулистое тело, прижатое к моей спине, кажется таким восхитительным… Его руки обвиваются вокруг меня, его грудь тверда как сталь.
Я опять слегка подаюсь назад, прижимаюсь бедрами и чувствую на своей заднице что-то очень длинное.
О, боги, Ния… Я хочу познать каждый дюйм твоего совершенного тела.
Его каменный член позади меня. Между бедер начинает нарастать болезненное напряжение, теперь я могу думать только об этом. Потому что мужчины-полуфейри одарены во всех смыслах.
Интересно, что он сделает, если я потянусь за спину, скользну рукой к нему в брюки и поглажу там поверх трусов – просто слегка проведу вверх и вниз по этой великолепной длине? Теперь я не в силах думать ни о чем другом.
Клянусь, я не нарочно, но мои бедра снова подаются назад. Рафаэль напрягается. Его рука ласково обвивает мою талию, пальцы сжимаются прямо над бедренной косточкой.
– Ния… – как из глубины, доносится его хриплый голос.
– Да, Рафаэль?
– Это плохая идея. – Его дыхание согревает мне горло. – Особенно после того, как ты кричала, что я недостоин тебя и никогда не буду достоин.
Мои щеки вспыхивают:
– Я это кричала?
– Да, и это звучало убедительно, будто ты действительно так думаешь.
– Десять лет назад ты поцеловал меня, а потом перестал со мной разговаривать. Мне показалось, теперь все повторилось…
Рафаэль придвигается ближе и шепчет:
– Ты ведь не знаешь, почему я тогда перестал с тобой разговаривать?
– Потому что считал меня избалованной американкой.
– Нет. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Считал тебя совершенством. И сейчас считаю. Но твоя мама объяснила, что ты ошиблась. Якобы решила, что я богат, а она узнала, что это не так. Она сказала, что ты ищешь кого-нибудь с деньгами и как только поймешь, что я просто сборщик винограда, то бросишь меня. Тогда она была очень убедительна, и я ей поверил. Но больше не верю.
У меня отвисает челюсть:
– Господи… Она правда так сказала? – Как бы я хотела возразить, что подобные вещи маме не свойственны. – Знаешь, я не настолько удивлена, как следовало бы.
Я прижимаюсь к Рафаэлю всем телом.
Ты – та, по кому я тосковал все эти годы, – звучат его мысли в голове.
Неужели я правда впервые слышу его мысли? Я словно переношусь на много лет назад, в те виноградники, где наши пальцы соприкоснулись, и я услышала: прекрасно, прекрасно, прекрасно…
– Я слышу твои мысли, – шепчу я.
