Пришлые - Юлия Михалева
Лёня, может быть, собирается ещё подремать. Путь был долгим, и силы не восстановились. Сарай он, будучи безалаберным, запирать не спешит. И потому мастер Яков, зашедший, чтобы прикрыть свои предосудительные делишки, застаёт его врасплох. Возможно, Лёня даже сам окликает его, решив, что вернулся Дмитрий. Встрече оба не рады, но мгновенно находят общий язык – и мастер Яков уходит, вполне довольный. А что же делает Лёня?
Ясь встал и стал прохаживаться по залу, представляя себя в сарае. Что бы сделал он? После ухода мастера уж точно, наконец, запер дверь. Но затем выглянул в щель, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Убийца бы уже не смог застать его врасплох – и, выходит, он впустил его – точнее, её – сам. Но почему?
Они могли быть знакомы, как бы Дмитрий это не отрицал. И, узнав, где прячутся пришлые, она пришла туда и постучалась в дверь сарая. Или Лёня сам увидел её, когда выглядывал в щель, и позвал.
Но кто же она? Как это выяснить?
А если Дмитрий всё же не обманул, и она была незнакомкой?
Ясь представил стройную девушку в грубом белом платье с накидкой на голове. Вот она крадётся – или, быть может, наоборот, спешит по рабочим делам? – по довольно мрачному переулку, в котором всегда сильно пахнет пиленым деревом. А вот он сам – выглядывает из сарая глазами Лёни и замечает её. В переулке, кроме неё, никого – там никогда не бывает многолюдно.
Мог он позвать её, если видел впервые? Ясь, мысленно глядя из сарая, вообразил, что мимо него идёт Вара. А ему скучно, ждать ещё неизвестно, сколько. Скорее всего – долго.
Нет, Ясь бы не решился: Дмитрий не одобрит, нельзя выдавать себя. Но ведь Лёня – не Ясь. Пусть чем-то они и похожи, но всё же он другой – пришлый и не из пугливых. Мастер Яков его уже застал, так что обнаружения бояться особо нет смысла. Когда вернётся Дмитрий, они всё равно теперь будут искать другое укрытие. Так что Лёня робеть бы не стал и окликнул прохожую.
– Эй! – позвал бы он.
Девушка бы остановилась, растерянно озираясь по сторонам: не поняла бы сразу, откуда голос. И тогда Лёня, наверное, приоткрыл дверь.
Молодая горожанка, увидев пришлого, заинтересовалась бы: в прежней Оси никто не ждал угроз. Наоборот, новые люди – всегда увлекательное событие. Даже – и особенно – в странных обстоятельствах, когда почему-то выглядывают из дровяного сарая на отшибе.
Лёня спросил её о чём-то или, может, попросил. А потом предложил зайти – вероятно, чтобы что-то показать. И она зашла – почему бы и нет?
И, зайдя, зацепилась подолом за сук у пола и порвала платье.
Ясь достал совсем уже запачканный лоскут ткани.
Если бы девушка в сарае была Варой – пусть не той самой, что сейчас сидела в мешке, а условной – дальше они бы стали спорить из-за каких-то деталей общего плана. Лёня бы высказал что-то, что шло вразрез её интересам или её угрожало. И тогда она, ловко выхватив его нож, не колеблясь, нанесла точный удар.
Но ведь с чего-то показалось Волу – да так ясно, что из головы у него не шло – что убитый был без штанов. И самого Яся после ночной встречи с Варой захватила мысль, что кусок одежды мог остаться на дровне при таких же обстоятельствах. Конечно, зацепиться можно было и сразу, и даже убегая, но…
Если не отбрасывать такой вариант событий, то перед ссорой Лёня и условная Вара занялись любовью, а после не поделили что-то, связанное их с замыслами.
Но почему он даже не успел надеть штаны? Не выясняли же они, как лучше напасть, прямо в процессе?
Ясь снова стал ходить из угла в угол, разглядывая лоскут.
А если девушка была незнакомкой? В Оси погуливающих немного, и встретить такую случайно шанс невелик. Это не Топор, где нравы куда свободнее, и даже не Гнилка, где на похождения закроют глаза. Но сложно представить, чтобы обычная осийка без разбора тут же бросилась бы в объятия незнакомца, ещё и пришлого, в дровяном сарае среди бела дня.
Значит, Лёня её заставил. Возможно, она даже сопротивлялась, но он был здоровым как бык: преуспеть бы она не смогла. Ясь представил, как она боролась. И, пока он её насиловал, нащупала в его кармане нож. Или же он выпал сам, но девушка за него схватилась. Наверняка Лёня попытался отнять его – и тогда она нанесла удар, возможно, даже особо не выбирая, как и куда бить, лишь бы его столкнуть. На неё брызнула кровь – на лицо, грудь, платье. Она подскочила, отбросила в панике нож – он отлетел в угол, где его и нашли. Оглядывая кровавые следы, она натянула одежду, набросила накидку на голову, и бросилась прочь.
В переулке она увидела Лидию, и, оглядываясь испуганно, желая скрыться, заметила лаз. Девушка шмыгнула в него, чтобы скрыться от посторонних.
А в это время в сарай заглянул Вол и побежал за помощью, и сразу после него вернулся Дмитрий. Он с первого раза понял всё, что произошло – и решил от всех скрыть, поправив одежду убитого.
Девушка, наверное, плакала, пытаясь хаотично стирать кровь о стены, пока протискивалась в другой конец. Она вышла на площадь и, продолжая прикрывать руками следы того, что безмятежные соседи без задней мысли принимали за ягодный сок, метнулась… Куда?
Ясь закрыл глаза, представляя себя на месте незнакомки. А потом, открыв их, снова взглянул на лоскут. Они нашли его в то солнце, когда втроём против воли объединились – он, Вол и Дмитрий. И после пришлый дал его своей косматой Джерри, утверждая, что она может взять след. Не каждое из его слов было ложью: собака его действительно взяла. И привёл он к горянке Яся, чему никто тогда не придал значения. Они решили, что лоскут слишком долго носили с собой и он пропитался разными запахами.
А если нет? Поражённый чудовищной догадкой, Ясь спрятал лоскут и выбежал из горянки.
Пробегая к казарме мимо каменных мешков, он отметил с тревогой, что и сегодня там лишь один тюремщик. Но сейчас его куда больше заботил другой вопрос.
Дмитрий сидел на уступе, проходившем вдоль всей стены казармы. Почёсывая Джерри, он смеялся, живо обсуждая что-то с охранником.
– О, ты передумал, – кивнул он,
