Река Великая - Максим Николаевич Николаев

— Уж третий пошел.

— Время, что вода, течет не замечаешь.

— Трое детей осталось у Семеновых. Один постарше, а другие двое — совсем крохи.

— На всё воля Господня. — Святовит осенил себя двуперстным крестом.

— Мне вот какую историю брат Диодор из нашего монастыря поведал. Позапрошлой осенью так же рыбак пропал у них в Красногородске. Тридцать три дня не было. Думали, что утоп. А на тридцать четвертый день он сам явился домой. Бог его знает, где был. Сам то ли не помнит, то ли не говорит. Чуть мое сердце, что и Юрка наш жив, и молюсь, чтобы к семье вернулся.

— Я вместе с вами, отче, буду молиться. Да только обычно находят этакого пропащего в канаве по весне, как снег сойдет, а то и вовсе как в воду канет.

Святой отец ничего не ответил и уставил глаза в кружку с квасом, где еще не улеглись частички хлебной мути.

— Как Хомутов ваш старый? Слыхал, что опять слег.

— Еще по осени. — Власий поднял взгляд. — Какими только таблетками его Катерина Ивановна ни пичкает. С печи только поесть слазит. Бог знает, что такое.

— Аптека не на два века. Но что от еды не отказывается, это знак добрый.

— Дай Бог, к весне оклемается. В прошлый год так же было. Да и в позапрошлый. Зиму на печи отлежит, а летом с реки не выгнать. Видать, из-за погоды эта хвороба у него, оттого доктора ничего найти и не могут. А Беляна ваша так одышкой и мается?

— Жабу у ней в груди Невзор обнаружил. Лечит. Выгнать не получится, говорит, возраст уже не тот, но и задавить старуху не даст.

Когда гость начал собираться, Любава с той проворностью, которую позволял ей беременный живот, бросилась к холодильнику. В черный пакет в ее руках сползли две огромные щуки, покрытые кровавой слизью.

— Господи! Куда двух! Одну хоть обратно вытащи!

— С хозяйкой подéлитесь, — указал глава семейства, поднявшийся проводить Власия. — Внука она так и нянчит одна?

— И до самой армии, видать, нянчить будет, — вздохнул священник. — Лишили дочку все-таки родительских прав, а зятек до сих пор в каталажке. Никитка из-за этих треволнений второй месяц от простуды поправиться не может. Сама Валентина Ерофеевна тоже переживает. Дим Саныч при мне приходил, уголовкой пугал за самогоноварение. А если аппарат отберут, куда идтѝ На одну пенсию вдвоем с ребенком нынче не проживешь.

После долгой борьбы пакет с рыбой все-таки остался у священника. Любава подала ему шапку, которую Власий нахлобучил свободной рукой, и провозгласил:

— Храм мой для вас всегда открыт! — и добавил уже не торжественным, а обычным своим негромким голосом: — Ну а закрыт ежели, то к Валентине Ерофеевне стучитесь, пошли ей Господь здоровьица.

Перед тем как шагнуть за дверь, он переложил пакет с угощением из правой руки в левую и осенил внутреннее пространство избы щедрым крестом.

* * *

— Ну, с Рождеством, православные! Да пребудет с нами Спаситель! — С рюмкой в руке приходской священник поднялся со своего кресла во главе разложенного стола-книжки. Перед Парамоновыми он успел побывать у Христовичей и был не то, чтобы пьяный, но, как говорится, тепленький.

— С Рождеством!

— С Рождеством!

Над праздничным столом сдвинулись рюмки с янтарной, под коньяк, жидкостью.

Пост закончился, но из мясного на столе — только копченая колбаса, которую специально для Власия нарèзала Елизавета Ивановна. Остальное меню рыбное: жареная плотва, лещ, запеченные окуни, томленые в сметане ерши, мисочки заливного. На отдельном хрустальном блюде сложены ломтики судака в золотистом кляре. Бутыль самогона посреди скатерти с рюшами уже пуста на треть.

Следующий тост — за здоровье собравшихся, а после него — за мир с ближними и любовь. Андрей Евстафьев выпил и закусил ложкой заливного из миски перед собой.

Дашка посидела час и ушла, только с Власием выглянула поздороваться. Зато Матвей был здесь. Вперед дяди племяш расправился со своим рыбным заливным и теперь вяло ковырял плотву. По лицу было видно, что в него не лезет, но он не сдавался. На праздниках Матвей всегда со взрослыми сидел до конца, поесть любил и попить лимонада, за который Машка его ругала. Рядом с племянником сидел шурин Генка и тоже пил лимонад.

Телевизор без звука показывал новости. Елка — из-за уговоров Матюхи ее поставили за неделю до Нового года — сыпалась вовсю. Перед тем как накрывать стол, Машка подмела иголки, но на пол уже успели напàдать новые. На лысых ветках — игрушки: сосульки, домик с сугробом на крыше, стеклянная болонка, шары синие, зеленые и лиловые с фосфорными снежинками и белой мишурой внутри, которые Андрей почему-то очень любил в детстве. С Машкой они поделили родительские игрушки поровну. И зря. Как Анька, его жена, съехала в город, он ни разу не поставил елку.

В Новый год на городской квартире они много говорили и спать легли, только когда по телевизору закончился последний голубой огонек. Договорились начать всё сначала, но через день по телефону снова разругались в пух и прах. В следующий раз он позвонил только в сочельник. Разговор опять был на повышенных и кончился тем, что Анька предложила законным образом оформить их с Андреем отношения, а точнее отсутствие оных. Еще потребовала вернуть деньги за машину: мол, за кредит платит она, а ездит Андрей. Сегодня с утра он позвонил поздравить ее с Рождеством, но та не изволила даже взять трубку. К сестре на праздник настроения идти не было, и сдался он только после ее уговоров.

— Ты не слыхал, как Алена в собес съездилà — спросил у него за столом священник.

— Поговорила с работницами. Они ей на какую-то доплату посоветовали заявление подать, — ответил Андрей.

— А пособие по утрате кормильца ей не полагается?

— Пять лет надо ждать. Тогда только Юрку умершим признают.

— Это если тело раньше не найдут?

— Да хоть одного нашли-тò!

— Сколько я у вас служу, столько на соседей наших, староверов, наветы слушаю, — покачал головой святой отец. — Пустое это, Андрюш, брось.

— Как труп найдут, так сразу и брошу!

— Что продажи рыбные? В праздники, небось, хорошо берут?

— Как обычно, — буркнул Андрей и потянулся к самогону, не дождавшись тоста.

Мария толкнула брата в бок:

— Хватит! Одну за другой хлещешь!

В ответ он с вызовом глянул на сестру, наполнил рюмку до самых краев, выпил и снова обратился к гостю:

— Вы, батюшка, в Ящеры третьего числа ходили. Не спрашивали про нашего Юрку?

— Да как же? Спросил, конечно. Но