Кто убил Кристель? - Тамара Ключинина
И вот он — готовый хроноскоп. Грубый, уродливый, склепанный из обрезков труб и алхимических колб. Настроил на день позже ее прибытия — не хотел мешать ее планам, боясь нарушать то, что она уже изменила. Я не стал делать якорь, ведь не планировал вернуться, но когда нажимал на рычаг, думал только о том, как она, наверное, отчитала бы меня за нарушение этой техники безопасности, как когда-то предупреждал ее я сам.
Перемещение — это не взрыв света. Это как будто тебя вывернули наизнанку и пропустили через мясорубку, и, открыв глаза в своем молодом теле, тут же потерял сознание от невыносимой боли. Очнулся в переулке рядом со своим старым домом — не смог рассчитать более точно место и время выхода. Тело как будто чужака — молодого, сильного, но неуклюжего. Мышцы гудят, будто после драки. В кармане — смятая записка с ее почерком: «П. Т. — коэффициент искажения 0,73. Не забудь про обратную полярность». Страх и волнение сковывали движения,
но я знал — теперь или никогда. Я должен был рассказать ей все, пока есть шанс. Пять лет я жил с мыслью о ней, с мечтой увидеть ее снова, сказать то, что не решился произнести двадцать лет назад.
Покупая цветы, волновался как подросток, выбирая самые нежные, самые красивые. Они должны были понравиться ей. Вспоминал, как она морщила нос от слишком ярких букетов, предпочитая пастельные тона. А когда стоял перед дверью их квартиры, в голове крутилась лишь одна мысль: «А что делать, если там окажется не моя Элис, а ее молодая версия, не знавшая про хроноскоп и наши двадцать лет?»
В голове крутились слова признания, которые я репетировал сотни раз. Но каждый раз, когда я представлял ее лицо, все выходило не так. Слишком сухо, слишком формально. А ведь я хотел, чтобы она поняла — все эти годы я любил только ее.
Когда она открыла дверь, мое сердце замерло. Она была такой же прекрасной, как в моих воспоминаниях, но в то же время другой. Моложе, невиннее, а взгляд тот самый — моей Элли. И я понял — у меня есть шанс все исправить. Шанс сделать ее счастливой.
Я знал, что должен быть честным. Рассказать ей все — о двадцати годах, о хроноскопе, о своих чувствах, о пяти годах работы над артефактом. И я начинаю говорить. О лаборатории. О стихах, которые написал ей, но побоялся признаться. О браслете, который так и не подарил. О том, как жил все эти годы, думая только о ней.
Выговорившись, я всмотрелся в ее юное лицо. Молчание. Секунда. Две. Прошиб холодный пот: «Проспал, идиот. Проспал двадцать лет…»
* * *
Элис
Он замолчал, видимо давая мне возможность осмыслить его слова, терпеливо ожидая, пока я соберусь с мыслями. А я пыталась поверить в происходящее, собирая воедино все кусочки головоломки, которые вдруг сложились в совершенно иную, неожиданную картину, открывая новые грани моих воспоминай.
— Но почему потом ты ничего не говорил? — прошептала я, чувствуя, как обжигающие слезы наворачиваются на глаза, — молчал все эти годы, скрывал свои чувства?
— Потому что любил тебя настолько, что был согласен довольствоваться и ролью друга, — просто ответил он, — все эти годы я поддерживал твои исследования, потому что видел, как они важны для тебя… Мне было достаточно просто быть рядом, помогать тебе, делить с тобой радости и печали, — его голос предательски дрогнул от старательно сдерживаемых эмоций, — но когда ты не вернулась… когда твое тело безжизненно рухнуло мне на руки, рассыпавшись мельчайшими частицами… я понял, что не могу просто взять и продолжить жить дальше…
Он подошел еще чуть ближе, присел на корточки и бережно взял мои руки в свои.
— Я потратил пять бессонных лет, работая над воссозданием твоего хроноскопа, — его голос звучал одновременно устало и торжественно, — я побоялся переместиться в тот же день, что и ты, чтобы не нарушить течение времени еще больше и не сбить твои настройки, поэтому переместился в сегодняшний день, чтобы узнать, что с тобой произошло. Но… если бы сейчас ты открыла дверь, и я понял бы, что передо мной не моя Элли из будущего, а твоя юная версия, то, клянусь, я бы сделал все, чтобы еще раз перенестись во времени, но уже на два дня раньше, чтобы встретить тебя в день твоего переноса и быть рядом, на случай если понадобится помощь! — он взял меня за руки и осторожно погладил кончиками пальцев мою кожу, — я очень рад, что ты смогла добиться своей цели и изменить прошлое. Я горжусь тобой, Элли!
Я сидела, оглушенная его признанием, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Все эти годы дружбы, все те моменты, которые я воспринимала как простое товарищество, вдруг обрели совершенно иной, глубокий смысл, открывая передо мной новую реальность. В этот момент я осознала, что мир, который я знала, изменился навсегда, необратимо трансформировавшись под влиянием его слов. И не только из-за моих экспериментов со временем, но и из-за признания человека, который был моим самым близким другом последние двадцать лет, делившим со мной все радости и печали.
Внезапно Питер, не отпуская моих рук, опустился на одно колено, его глаза светились надеждой и нежностью, отражая всю глубину его чувств.
— Элис Алдрин, — его голос дрожал, но оставался тверд, — ты — самое важное, что есть в моей жизни, ты для меня дороже всех сокровищ мира. Я хочу быть рядом с тобой не только в безоблачные, но и в самые трудные времена, разделяя все невзгоды. Хочу защищать тебя, поддерживать твои самые смелые мечты и делить с тобой все открытия, которые нам предстоит сделать вновь, идя в будущее вместе, рука об руку. Станешь ли ты моей женой и согласишься ли разделить со мной судьбу?
Слезы счастья бесконечным потоком текли по моим щекам сверкающими дорожками. «Сколько раз я уже плакала за эти дни? Да я за всю свою жизнь столько не рыдала, как за эту неделю!» — промелькнула в голове дурацкая,
