Панорама - Лилия Ассен
Пабло протянул мне помятую пачку сигарет:
– Черный рынок.
Я ответила, что не курю. Он достал пиво из холодильника.
– Только не говорите, что еще и не пьете.
Лу передала мне открывалку. Я спросила у нее, как они с Пабло познакомились.
– Как раз на суде. Мигель меня с ним познакомил.
Пабло продолжал:
– Отец мальчика – мой близкий друг, он живет в двух шагах отсюда. В отличие от меня, у Перетти не было выбора, они вынуждены были поселиться в Сверчках. Им не хватало денег, чтобы жить в городе. Я думал, что это шанс для Жюля. Пока его не заставили за это заплатить. Свобода наказуема.
В газете Роза нигде не упоминалась. Я спросила об этом Пабло.
– Розы вообще никогда нет, она живет в своей голове. Этот суд ее пугал. Вообще-то им нужно было, чтобы она проголосовала, хотя бы символически, но она отказалась. В результате после отвода Лу и отказа Розы Мигелю пришлось одному защищать мальчика от тюрьмы. Даже Ольга проголосовала, как все остальные. Жюля приговорили к семи годам заключения. Он выйдет оттуда, когда ему будет восемнадцать, его имя будет замарано навсегда. Пара кликов, и любой сможет прочитать в интернете, что он сделал. Его будущие работодатели, женщины, которые ему понравятся, да все на свете…
Лу подошла к книжному шкафу. Она вернулась с толстенной папкой в руках и положила ее на кухонный стол. Там были собраны все выступления членов совета, Мигель их записал и сохранил. Лу фотографировала, она вложила снимки между страницами: начиная с 2029 года на процессах разрешили работать не только художникам, но и фотографам-любителям и операторам. Пабло предложил мне прочесть материалы.
XXVI
Процесс
Шестого сентября 2048 года Йохан и Филомена первыми пришли в зал суда. На Филомене было легкое темно-синее платье и туфли-лодочки. В то утро она вызвала команду стилистов, ей сделали прическу и макияж, и этот “сеанс красоты” она выложила в социальные сети. В зале собралось множество фотографов, она хотела предстать перед ними во всем блеске. Супругов встретил Виктор Жуане в бежевом льняном костюме, белых ботинках, шляпе борсалино и с полотняной сумкой. Он сделал комплимент Филомене, обменялся дружеским рукопожатием с Йоханом, заверив его, что решение будет вынесено быстро: “Мы в большинстве. Все пройдет гладко”.
Десятки любопытных выстроились в очередь, чтобы попасть на заседание суда. Ольга впустила их и рассадила по залу. Надир в сопровождении родителей пострадавшей занял место в первом ряду справа. На противоположной стороне сидел отец обвиняемого и читал свежую газету “Меч”: ее принес ему Пабло, первая страница была полностью посвящена его сыну. Лу ловко сновала между рядами. С аппаратом в руках она фиксировала момент ожидания, глубокомысленные физиономии, пристальные взгляды, инквизиторское выражение на лицах. Ровно в 14 часов пакстонские заседатели поднялись на сцену и уселись за стол в форме полумесяца. Мигель занял место последним.
Виктор встал и обратился к аудитории:
– Всем добрый день. В качестве постоянного члена соседского патруля я буду председательствовать на заседании. Итак, хочу напомнить вам несколько простейших правил. Мы здесь собрались для того, чтобы провести прения в атмосфере благожелательности и взаимного уважения. Каждый получит право высказаться в отведенное для этого время – максимум две минуты, – по истечении которого другие судьи смогут ему ответить. После этого мы проведем голосование поднятием руки. Вопросы?
Виктор пошарил в сумке, достал оттуда цифровой хронометр и поставил его перед собой. Он попросил стражей безопасности ввести обвиняемого. Зал затих. В стеклянном боксе появился коренастый мальчик со смущенным выражением лица. Он был одет в безупречно отглаженную рубашку, чтобы произвести хорошее впечатление.
Жюль робко улыбнулся отцу, Виктор вызвал к барьеру Филомену. Она подготовила речь и записала текст на смартфон. Расширила пальцами экран и начала читать:
– Уважаемый председатель, уважаемые судьи, прежде всего я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы здесь собрались. Всегда непросто судить человека, особенно если это подросток. У меня тоже есть сын, которого я стараюсь воспитать как можно лучше. Я учу его уважать женщин, не злоупотреблять силой, и это повседневная работа. Возможно, Жюлю просто не повезло. Он потерял мать, когда был еще маленьким, его отцу приходилось много работать. Тем не менее я не считаю, что именно мы, образцовые граждане, должны платить за то, чтобы он пользовался медицинскими услугами или помощью педагогов. Общество и так сделало более чем достаточно для юных правонарушителей. Лучше используем эти деньги, чтобы помочь детям, которые страдают и которых еще можно исправить.
Филомена села на место. Йохан одобрительно погладил ее по спине. Виктор пригласил выступить Ольгу. Мигель бросил на нее суровый взгляд.
– Мне нечего сказать, – тихо, почти неслышно проговорила она.
Виктор не настаивал и пригласил выступить других жителей района. Они все высказались в том же духе, что и Филомена.
– Мы уделяем слишком большое внимание сексуальному агрессору, в то время как нам следовало бы позаботиться о пострадавшей. Как она себя чувствует? – спросила рыжая женщина, обращаясь к родителям Камиллы.
Они оценили ее слова, тем более что накануне их дочь в телеинтервью заявила, что не желает, чтобы напавшего на нее мальчика сажали в тюрьму.
Приглашенный психолог объяснил, что такое поведение типично для детей, перенесших травму:
– Ради своего спокойствия они склонны преуменьшать произошедшее.
Жюль смотрел в пол. Он отказался защищать себя, хотя закон предоставлял ему это право. Слово взял Виктор:
– В свою очередь я хотел бы обратить ваше внимание на положительную сторону этой ситуации. Возможно, я вас удивлю, но я полагаю, что можно расценить тюремное заключение как шанс. Кому, как не мне, это знать, я сидел в тюрьме Мо, когда мне было шестнадцать лет. Я воровал, меня ловили, но я снова принимался за старое. Я воровал, потому что хотел получить то, чего мне никогда не давало общество. Настрадавшись в детстве, я обрел в тюрьме безопасность и опору, которой мне так не хватало. Именно там я встретил своего наставника, волонтера, организовавшего кружок рисования. Он был архитектором и в свободное время старался заразить нас своей увлеченностью. Я всем обязан этому человеку. Он распознал во мне талант, и когда я вышел на свободу, он помог
