Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова
Придворные опешили ровно в той же мере, что и король: разговоры тут же смолкли, и алчные любопытные взгляды приклеились к благообразным чужакам, преследуя их всюду, куда они ни направлялись.
– С чем пожаловали? – миролюбиво спросил король, вполне уже справившись с мимолетным удивлением. Если бы послами оказались грубые, развязные захватчики, он бы, вероятно, сразу приказал отрубить им головы. Но вид благообразных юнцов его позабавил и даже растрогал.
– Мое имя Гэнт, а это мой младший брат Хунт, – мелодичным голосом отозвался иноземный красавец, еще более склонив голову. – И да позволит всемилостивейший король из великолепного древесного града огласить волю моего народа.
Менос благосклонно кивнул разрешая. В сущности, почему бы и нет?
– Мы пришли в Беру с мирными целями, – певуче произнес посол, а король лишь хмыкнул, довольно грубо перебив его:
– Насколько нам известно, со стороны Полидексы идут хорошо вооруженные воины… Неужели они просто вздумали прогуляться по Королевству? А зачем отстреливать столичных почтовых голубей? Что вы о себе возомнили, о город, который находится под моей властью и протекторатом?! – распаляясь, воскликнул король.
Гэнт зарделся как девушка, отчего властитель Беру вновь ощутил себя неловко. Будто отчитывает сынка за невинную шалость!
– Мы пришли с мирными целями, – упрямо повторил молодой посол. – А точнее сказать – с просьбой. Налоги наши в королевскую казну чрезмерно высоки, а жизнь в степях тяжела и непредсказуема. Недавний пустынный смерч уничтожил сотню хабитов, а это ужасное разорение. Мы не имеем никакой защиты от врагов, зверей и всякой внешней угрозы, а посему просим о некоторых послаблениях. Во-первых, мы бы хотели обрести возможность в случае угрозы беспрепятственно проникать на дерево. Во-вторых, молим о сокращении налогов. В-третьих, мы бы хотели сами участвовать в управлении своим городом: на местах это делать куда проще, нежели с дерева. И, наконец, мы бы хотели, чтобы наша земля перестала находиться в статусе «ссыльных» и «преступников». Нам не нравится, что в Полидексу отправляют всех, нарушивших закон, а после запрещают выходить за ее пределы. Мы – заложники собственных городов, но между тем желаем быть свободными, как вольные беркуты. Надеюсь, драгоценный король, властитель всех земель – и равнинных, и морских, не сочтет наши просьбы слишком дерзкими? – Гэнт замолчал, переводя дыхание. Оглушительный удар грома как бы поставил точку в его монологе.
Король крепко задумался. Подобные требования возмутили его до глубины души. Закоренелые преступники приходят к нему в дом и еще смеют что-то требовать! Как можно! Сравнительно недавно он бы собственноручно сбросил дерзких послов с верхней ветки, но не теперь, когда слова их подкрепляли тысячи воинов, сходившихся в сторону Беру. Что же делать? Ответить категоричным отказом значило развязать немедленную войну. С другой стороны, если напасть первыми и застать мерзавцев врасплох…
– Я выслушал ваши требования, господа послы. Мне надо подумать, прежде чем вынести решение, удовлетворяющее обе стороны. Надеюсь, вы не откажете принять участие в нашей трапезе?
Гэнт с Хунтом оживились; очевидно, они и сами не ожидали услышать столь благосклонный ответ. Их провели к длинному дубовому столу, который, отражаясь во всех зеркалах, словно удесятерялся, а яства приумножались до такой степени, что глаза не знали, куда смотреть, а руки не знали, какое блюдо взять.
– Что изволите предпринять, мудрейший? – прошелестел королю на ухо Цикорий. Лицо его выражало искреннюю неприязнь, когда он провожал взглядом осанистых горделивых послов.
– Спровоцируйте их. Пусть совершат ошибку. Под этим предлогом мы начнем операцию… Молниеносная война. Это будет нашим преимуществом, – невозмутимо ответил король.
В их распоряжении была замечательная конница армутов, около сотни гвардейцев-валетов из Таровилля, а еще около пятидесяти белых единорогов, со спин которых можно было сбрасывать ведра с кипящей смолой. Король уже знал, что полидексяне покинули Ту-что-примыкает-к-лесу и почти вплотную приблизились к Омарону. Действия по обезвреживанию противника надо было совершать безотлагательно. Король также предполагал призвать на помощь гераклионцев, однако те обещали помочь лишь в случае активных действий со стороны полидексян. Властитель древа еще немного посидел на своем удобном ложе, затем, поставив ноги в сафьяновые туфли и благосклонно отпустив, наконец, многострадального перстня отдохнуть, встал и лениво направился к столу.
Послов уже усадили – во главе стола, как самых именитых гостей, – и принялись потчевать с удвоенным усердием. От жизурмана молодые люди немного ошалели; глаза их стали весело поблескивать, а движения сделались раскованнее. Их обслуживали древесные танцовщицы из личного состава самого короля; прекрасные девушки прославились дерзкими танцами на тонких ветках. То было опасное мастерство, которое, впрочем, хорошо оплачивалось. Грациозные, волоокие, с широкими бедрами, под звуки бубна зашли они в зал; в длинные волнистые волосы были вплетены листья Ваах-лаба, а на голых щиколотках красовались браслеты с сушеными жучками. Танцуя и извиваясь, как змеи, девушки принялись обхаживать молодых послов, которые при виде красавиц совершенно растерялись и даже как будто поглупели.
– Отведаете традиционного беруанского блюда? У нас его вкушают самые настоящие храбрецы… – промурлыкала одна из чаровниц, поставив две глубоких ярких тарелки перед гостями.
Завороженный прелестями девушки, Гэнт глупо кивнул. Ради этой неземной красотки он бы сразился в рукопашной схватке с самим королем, что уж было говорить о какой-то жалкой еде. Из подобных мечтаний его вывел сдавленный вздох приятеля, который с откровенным ужасом таращился в тарелку. Что же так испугало храброго воина, не побоявшегося отправиться в дипломатическую миссию?
В тарелке аппетитно плескался жирный бульон, в центре которого одиноко плавал вонючий кусочек сыра с голубой плесенью. Из него, суетливо копошась, вылезали белые жучки, покрытые тягучей слизью. По поверхности супа подобно перевернутым баркасам скользили жирные тараканы, которые, судя по конвульсивным подрагиваниям лапок, еще не успели отойти в мир иной. Впрочем, некоторые, особо ловкие насекомые, умудрялись убегать из тарелок – под зачарованные взгляды иноземных гостей. Помимо прочего, сие блюдо воняло так, что сразу пробивало нос, а на глазах выступали слезы.
– Мы называем это «живой похлебкой» – с премилой улыбкой заявила одна из девушек. – Правда, здесь не хватает важного ингредиента…
С этими словами она из чаши долила в суп темной тягучей жидкости.
– Бычья кровь, – добавила она, когда Гэнт поднял на нее умоляющий взгляд.
– Отведайте! – принялись хором скандировать беруанцы, глядя на растерявшихся послов. Это был деликатный момент. Отказ означал бы, во-первых, проявление трусости, а во-вторых, смертельно обидел
