Вечно голодный студент 2 - RedDetonator
2 — Нижний Ютуб — это разговорный термин, используемый в русскоязычном интернет-сообществе для обозначения низкокачественного, андеграундного или трешового сегмента YouTube’а. Это часть так называемого Нижнего Интернета — общего названия трешового содержимого интернета. Обычно в Нижнем Ютубе ведутся стримы всяких аморальных личностей, алкоголиков, бывших заключённых, наркоманов и так далее. Соответственно, контент получается, мягко говоря, специфический. На западе есть аналог — «bottom web», где ситуация примерно такая же.
Глава двадцать пятая
Дезертирство
*Российская Федерация, Ростовская область, город Волгодонск, «Атоммаш», 26 января 2027 года*
— О-о-о, как всё запущено… — высказался Щека, рассмотрев, что тут устроили предыдущие обитатели.
— И тухлятиной воняет, — добавил я, внимательно рассматривая цех ИК-зрением.
Это гигантское производственное предприятие, как я понимаю, была признана его защитниками, давно мёртвыми или сбежавшими, очень перспективным местом для организации обороны.
Они даже загнали сюда БТР-82А — подхожу к нему и сразу же обнаруживаю огромную пробоину в лобовой части. Похоже, что по нему зарядили из танкового орудия. Это точно не РПГ, потому что они не способны настолько раскурочивать броню.
Бронетранспортёр выгорел почти полностью. Стоит теперь, весь чёрный, как судьба нашей планеты…
Внутри нет и не может быть ничего ценного, потому что боекомплект сдетонировал и вызвал пожар.
Вокруг рассыпаны стреляные гильзы от 30-миллиметровых снарядов, что свидетельствует о шедшем бое.
Перед ним сооружены баррикады, за которыми лежат кости в истрёпанных и изорванных лохмотьях, оставшихся от формы, экипировки и гражданской одежды. Если я верно понял по наличию обрывков джинсовой ткани, с этой стороны были ополченцы и полицейские.
«Они отражали атаку с запада», — понял я.
Мы зашли через восточный вход, потому что с западной стороны слишком много мин, среди которых есть те, с которыми лучше не связываться.
Уже понятно, что среди военных был какой-то ебанутый сапёр, видимо, обожавший свою работу.
По пути сюда мы вынуждены были обходить некоторые дворы, замысловато напичканные минами и растяжками.
Ронин сказал, что минирование — это верный признак того, что дела у военных шли печально. Так плотно укладывать мины во дворах и на наиболее вероятных маршрутах движения противника можно только в случае, когда понятно, что у противника больше живой силы и он точно будет наступать.
И мы уже убедились в том, что наступление было. Иногда во дворах встречаются отдельно лежащие кости рук и ног, обглоданные кем-то черепа в касках, а также уничтоженное взрывами личное оружие. Ну и воронок от взорвавшихся мин, в целом, по этим районам прямо очень прилично.
Я начинаю, понемногу, шарить в тактической тематике, потому что Ронин плохо на меня влияет, из-за чего у меня в голове начала складываться картина того, что происходило в городе.
Полагаю, что военные тщательно подготовились к обороне контролируемых районов, заведомо зная, что у противника больше живой силы и просто так отразить его наступление не удастся.
Ополчение и полиция, как и ожидали военные, пошли на штурм, причём лишь немногие из них напоролись на мины. Как мне кажется, если составить карту расположения минных полей, то можно будет увидеть отчётливый коридор, по которому военные «вели» вражеское наступление.
А когда враги добрались туда, куда пожелали военные, произошло истребление живой силы, возможно, артиллерией.
После этого они атаковали «Атоммаш», чтобы уничтожить остатки сил противника, но что было дальше — а вот без понятия даже…
— Вон там, — подсветил я место лазерной указкой.
Это мне Ронин подсказал — так оказалось гораздо удобнее.
— Что там? — прищурился Щека.
— Растяжка, — ответил я. — Фонарик сфокусируй.
Щека крутанул регулятор на светодиодном фонаре и навёл луч в указанное мною место.
— Вижу, — кивнул он. — Что там может быть?
— Сейчас узнаю, — ответил я. — Держитесь подальше и особо не разбредайтесь…
Аккуратно подхожу к растяжке и следую по тонкой рыболовной леске и обнаруживаю гранату РГД-5, примотанную к жёлтой ограде синей изолентой.
Следую к другому концу лески и вижу, что ставил профи. Там вторая граната, Ф-1, у которой уже извлечена предохранительная чека, но рычаг перевязан натянутой леской, на петлю. Стоит только перерезать леску, как петля ослабнет и освободит рычаг.
Это сделано специально против «умников», сразу же норовящих перерезать леску, чтобы быстро всё обезвредить.
Достаю из подсумка хранимую, как раз, на такие случаи чеку, прижимаю рычаг и вставляю её в УЗРГМ-2, после чего иду к первой гранате, на которой загибаю усики чеки и перерезаю леску.
— Плюс две гранаты, — сообщаю я Щеке и Лапше. — РГДха и Эфка!
— Домашний! — ответил Щека. — Красаучег! Бяу!
— Что это значит? — недоуменно спросила Лапша.
— Двойное вазелиновое проникновение! — сообщил ей Щека. — Бяу! Домашний…
— Ха-ха-ха!!! — заржал я.
— Что ты несёшь, Щека⁈ — нахмурилась Лапша.
— Три татушки, три та-та! — воскликнул Щека. — Вазелиновый шоколадный глазик…
— Простудился, что ли? — спросила Лапша.
— Это же легенда зэ бест! — возмущённо ответил ей Щека. — И я надеюсь, что он до сих пор жив! Охонь по блядскому хутору! Бяу!
— Ничего не понимаю… — покачала головой Лапша.
— И не надо, — усмехнулся я. — Держите.
Передаю Ф-1 Щеке, а РГД-5 Лапше. У меня своих гранат хватает.
Иду дальше вглубь этого монструозного цеха, ставшего последним полем боя маленькой гражданской войны.
Из этой битвы, судя по всему, кто-то вышел победителем — оружия нет, как и патронов. Только кости, гильзы, цинки и опустошённые магазины.
«А вот это надо брать», — решил я, склоняясь над оранжевым бакелитовым магазином.
Но я вовремя очухиваюсь и отступаю на метр.
— С пола ничего не брать, — напомнил я следующим за мной Лапше и Щеке. — Если тот ебанутый сапёр пережил бой, то с него сталось бы…
Раскладываю телескопический щуп и сдвигаю магазин. Но ничего не происходит. Наверное, я дую на воду, хотя я буду дуть, после того случая с чемоданом.
Аккуратно поднимаю магазин и
