Шутки Богов. Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Разведчик дома, что присылал брак. – Сказала она. – Снимал след за твоими шагами.
Парень молчал. Соён дала ему воды и отпустила – но в глаза его посмотрела так, что он даже до корней волос побледнел.
– Передай своим хозяевам, я не стану невестой их дома. И не стану их врагом. Но если ещё раз пошлют за мной кого-то с ножом, то я отвечу огнём. Огнём, который “лечит” города, выжигая весь возможный мусор…
……….
Ночью, когда лагерь укрыла неживая тишина, Соён вышла за пределы огней. Под ногами плотно пружинила глина, ещё хранившая дневное тепло, над головой слегка мерцали те самые древние звёзды, как зерно в ладони древнего пахаря. Она села на камень и впервые позволила себе вздох, похожий на жалобу.
– Я этого не хотела. – Сказала она ночи. – Я хотела… просто идти туда, где больно.
Ли Ён не шелохнулась, но была рядом – как всегда, когда тень длиннее тела.
– Они будут идти за именем. – Тихо произнесла она. – Даже если имя будет молчать.
Пэ Хва села с другой стороны. Положила ладонь на землю – проверяя, не подползает ли из-под корней холодный шепот.
– Если не ты держишь имя, имя начнёт держать тебя. – Сказала она. – Выбирай, госпожа. Пока ещё выбираешь ты.
Соён закрыла глаза. И в темноте увидела – не серый туман, не чиновничий холод, не гербы домов. Она увидела Юньчжоу при утреннем свете. Женщин, что ставят вариться рис… Мальчика с прорезавшейся улыбкой, который проверяет крышку на чаше с Пожирателем Сна… Старика, снимающего талисман и вешавшего его обратно – уже правильно…
– Хорошо. – Тяжело вздохнув, сказала она тишине. – Я принимаю.
Потом она медленно встала. Обернулась к лагерю. Огни мерцали, как светлячки под пологом.
– Завтра – на север, к Костяной трещине. – Сказала Соён. – Там, где земли стонут. Нам по пути занести три письма… Ло Иньюй – копию “фальшивого” приказа… Городскому старосте – список нужд… Совету – наш кодекс… Пусть знают, что мы не прячемся.
Ли Ён кивнула – едва, как стрелка компаса. Пэ Хва выдохнула – коротко, как будто вынула из груди занозу.
В Долине Дракона, где вода течёт так чисто, что видно, как тени гор пьёт каждый ручей, Цзяолин поднял голову. Ветер принёс ему не слова – решимость, чистую, как каменный ручей после дождя.
– Слышишь? – Сказал он Андрею.
– Слышу. – Ответил Император, не открывая глаз.
– Зерно треснуло. – Пророкотала голосом дракона Цзяолин. – Не от страха. От того, что готово пустить росток.
Андрей не улыбнулся. Но в уголке его взгляда – за полуприкрытыми веками – что-то дрогнуло.
– Пусть растёт. – Сказал он. – Пусть покажет, кем станет – травой, что держит склон, или деревом, под которым укрывается город. Мы вмешаемся, если на этот росток наступят сапогом.
Свиток с “фальшивой” печатью, приложенный к письму Ло Иньюй, вспорол столичную гладь аккуратнее ножа. В приёмных заговорили о подделке распоряжений Совета и о том, кто столь поспешно попытался остановить Серую Ленту. Малые дома – побледнели. Средние – начали уверять, что “не имеют к этому касательства”. Великие – задумались, не слишком ли рано кто-то решил играть с огнём.
В канцеляриях услужливо заговорили о “формализации статуса отряда”. Но было поздно. В городе Юньчжоу уже вовсю произносили имя “Серая Лента”. Вслух и без опаски. Его эхо покатилось по тракту, и в следующем селении старуха привязала на руку внучке серую тряпицу – “чтобы духи знали, что за нас есть кому заступиться”.
Сама Соён узнала об этом утром – от девочки, что прибежала на привале, смущённо показывая свою ленту. И поняла, что назад пути у неё уже просто нет. Даже если её шаги остановятся – шагать будет имя. Так что она взяла ленту в пальцы, аккуратно поправила узел на тонком запястье.
– Носи. – Сказала. – Но помни… Лента – это не защита. Это обещание.
– Какое? – Наивно спросила девочка.
– Что ты не отвернёшься, когда рядом кому-то страшно.
Девочка кивнула серьёзно – так серьёзно, как умеют только дети, которые впервые увидели, что мир держится не на печатях, а на чьих-то решениях. И Соён, повернувшись к дороге, больше не пыталась облегчить дыхание. Рядом шагали Ли Ён и Пэ Хва. Впереди чернела полоса Костяной трещины. За спиной – шумел мир, в котором её имя уже не спрашивало позволения звучать. Хотя это и было тяжело, но это было правильно…
Возвращение в столицу
Врата столицы Поднебесной в тот день были открыты настежь. Глашатаи трубили в медные трубы, а вдоль улиц стояли толпы людей – от купцов и ремесленников до чиновников низших рангов и молодых учеников школ, специально отпущенных из занятий, чтобы увидеть возвращение отряда Хваджон Соён. Город, обычно строгий и деловой, сегодня напоминал бурлящий поток – любопытство, ожидание, тревога и гордость смешивались в воздухе.
На белых конях, под звон оружия и шелест знамён, въезжал её небольшой, но гордый отряд. Отряд Серой Ленты. Десяток юношей и девушек в одинаковых плащах цвета утренней дымки. Впереди – сама Соён, спина прямая, взгляд устремлён вперёд, ни тени сомнения на лице. По обе стороны от неё – Ли Ён и Пэ Хва, её тени и подруги, которые за время похода стали не просто спутницами, но и хранительницами её воли. Их шаг был твёрдым, словно они и сами уже ощущали на себе взгляды тысяч, идущие не за Соён, а рядом с ней. А собравшаяся толпа шепталась:
– Это та самая Хваджон Соён…
– Та, что взяла на себя то, от чего отступили целые дома?
– Она молодая… и всё же какая осанка…
Когда процессия вошла в ворота, барабаны загремели, возвещая приближение к Императорскому дворцу. Дворцовая стража – отборные воины, закованные в броню с гербом Феникса и Дракона, уже выстроились вдоль лестницы, ведущей к высоким вратам с резьбой из нефрита и золота. Врата дворцового комплекса были раскрыты. Знак того, что прибывших ждут не просто как героев, но как гостей высокого сана.
В тронном зале, где потолки терялись в дымке благовоний, их встречали три женские фигуры. Ло Иньюй – строгая, сдержанная, но в её глазах светилось узнавание. Она видела, что девушка перед ней идёт путём, схожим с её собственным юношеским дерзновением. Хун Линь – мягкая и тихая, но её улыбка говорила больше, чем слова. Искренняя радость от встречи с той, кто сумела так
