Громов. Хозяин теней. 6 [СИ] - Екатерина Насута

— Ну а мы решили тоже пойти, поглядеть, что тут да как, — Орлов ссыпал шелуху в карман. — Расширить, так сказать, кругозор.

Демидов кивнул. А я покосился на Ворона. Может, всё-таки сожрать этого урода, пока он окончательно мальчишке голову не задурил?

И толчок изнутри подсказал, что Тьма со мной полностью согласна.

Глава 30

Понятие о порядке в классе часто понимается совершенно превратно, а потому и требует точного изъяснения. Истинный педагогический порядок класса состоит не в мертвой тишине и не в однообразном, неподвижном физическом положении детей; как то, так и другое, будучи несвойственно живой природе детей, налагает на них вовсе ненужное стеснение, крайне утомляет их, разрушает детское доверчивое отношение между наставниками и ученицами. А в благоразумных семьях никогда не требуют, чтобы дети сидели неподвижно и однообразно, чтобы они не смели смеяться или обратиться к старшим по поводу того, что кажется им непонятным… [53]

Из письма высочайшего попечителя, составленного в обращении к руководству Мариинской женской гимназии

Следующая неделя прошла…

Прошла следующая неделя.

Пролетела даже. И главное, нельзя сказать, что была она совсем уж пустой. С точки зрения образования и развития личности неделя выдалась изрядною. В нас, несмотря на пассивное сопротивление, умудрились впихнуть огромное количество всяких полезных знаний, включая ненавистную Метельке латынь. Впрочем, не только ему. Как я понял, она у многих вызывала сходные чувства.

Нет, вот реально же не понятно, на кой она нужна-то, если латиняне вымерли. То есть, древние римляне. Хотя и эти тоже вымерли.

В среду в пансион прибыл Серега, с тремя чемоданами, собранными заботливою маменькой, и сопровождением. Правда, сопровождение дальше первого этажа не пустили, а с чемоданами подсобил Демидов. В одном, к слову, самом неподъемном, обнаружились книги.

— Это справочники, — сказал Серега, словно оправдываясь. — И кое-что нужное, потому что дома если оставить, то потом могу и не найти. Матушка почему-то опасается, что излишнее увлечение наукой может мне как-то навредить. А теперь она и подавно… не очень довольна.

Комнату Сереге выделили соседнюю с нашей, уж не знаю, специально или нет, но я был рад. Всё пригляжу. А в четверг в этой комнате появился и Елизар. Тоже с чемоданом, правда, книг в нём было лишь три, но увесистые, вида найсолиднейшего.

Орлов даже полистал анатомический справочник, особо заинтересовавшись весьма детальным изображением обнажённой женской фигуры. Он несколько минут разглядывал её, потом Елизара, потом снова её и в итоге задумчиво так произнёс:

— Может, на врача пойти учиться?

— Чего? — удивился Демидов. — Тебе?

— А то… представляешь, открою я свой кабинет. Буду девиц всяких осматривать невозбранно, молодых и прекрасных. Иногда даже щупать.

— Как правило к целителям ходят уже не очень молодые, — Демидов книгу отобрал, полистал и закрыл. — И зачастую не совсем прекрасные. Поэтому особого профита не вижу. Разве что ты желаешь пристроиться к какой-нибудь состоятельной вдове. Но если так, скажи. Я и без врачебного диплома пристрою. Есть у меня тётка, трижды вдовая, но при деньгах. Очень давече сокрушалась, что тяжко ей без мужа. А хочет всенепременно молодого и пригожего. Думаю, если волосья подзавить, припудрить, то и ты сгодишься.

— Ну тебя! — возмутился Орлов. — Это… я про другое совсем!

— Вот-вот. Про то, чтоб девок невозбранно щупать, — Демидов легонько стукнул его томом по лбу. — Не по-графски это, ваше сиятельство.

А книгу вернул Елизару, который за этой сценой наблюдал крайне настороженно. И переживал, похоже, не столько за Орлова, сколько за сохранность своего атласа.

Уже потом, вечером, после ужина, он подошёл ко мне и сказал:

— Большое спасибо.

— Не за что. Отец не сильно сердился?

— Нет. Сказал только, чтобы я не опозорил честь семьи.

Ну да, конечно. Вот вторая семья, про которую все знают, и внебрачные дети эту честь не позорят. А Елизар, только дай ему из дому выйти, сразу и начнёт.

— Не бери в голову, — ответил я. — А остальные как?

— За всех не скажу. Но… не уверен даже, что это вовсе имеет значение. Просто… странность. Да.

— Какая?

Ответил он не сразу.

— Зар, тут… всё очень сложно. И может, действительно, ерунда. А может, что и нет. Поэтому лучше скажи.

— Это… не то, чтобы совсем секрет.

— Хочешь, слово дам? Или клятву?

— Нет, — Елизар покачал головой. — Я верю тебе. Но… действительно ведь мелочь. Просто странная очень. Вчера ещё не казалась совсем уж, а из головы не идёт.

— Тогда тем более надо рассказать.

Он кивнул и решился.

— Супруга отца… она… она в положении, — Елизар обнял себя. — Оказалось, что в положении. И… так вот выяснилось. Случайно. Она пришла проводить меня. Матушка ещё накануне отбыла. И вот… она захотела посмотреть, как вещи собирают… просто до этого мне рубашку прожгли. Случайно.

Не сомневаюсь.

— Она узнала. И решила проследить.

Надо будет и нам с тенями на эти вещи глянуть. Так, чисто на всякий случай.

— Книги вот принесла. Я у отца спрашивал, а он запретил. Сказал, что мне это пока не нужно. Она же съездила в лавку. Купила другие. И отдала. А когда я поблагодарил, то по голове погладила. Сказала… сказала, что я очень способный. И что она была бы рада, если бы у неё был такой сын…

Он чуть прикусил губу.

— Я тогда и ощутил, что она… в положении. Правда, срок очень маленький, поэтому изменения едва заметны. Но у меня отлично развита чувствительность, поэтому и заметил.

— Сказал?

— Да.

— А она?

— Она… она растерялась. И испугалась.

— Чего?

— Я не понял. Тогда она просто замерла и я подумал, что удивилась. Но теперь понимаю, что это определённо был испуг. А ещё она попросила меня молчать. Точнее не говорить отцу. И его братьям. А спустя час отбыла.

Очень интересно.

Нет, к делам нашим, чую, эта история отношения не имеет, но всё равно ведь интересно. Куда интересней домашки, от которой меня уже воротит.

— Елизар, скажи, а ты там в доме ничего такого… любопытного не слышал? Про жену твоего отца?

Он пожал плечами, но послушно задумался. Потом произнёс:

— Она