Питомец - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Слишком быстро… – Прошептал он, падая на колени. Но остановиться было уже невозможно. Её волны поднимали за собой и его самого. Словно протаскивая сквозь игольное ушко. Ощущение было… Странным. Словно кто-то взял его духовное тело, обернул лентой из огня, и начал медленно протаскивать сквозь тонкую расщелину – настолько узкую, что даже мысль там с трудом проходила.
Его собственное внутреннее ядро, ещё недавно сиявшее ровным светом, треснуло – не разрушаясь, а раскрываясь, словно скорлупа древнего яйца, внутри которого бурлила сила, давно не принадлежавшая только Андрею.
Его кожа покрылась испариной. Глаза застилала пелена. Кости вибрировали, а кровь… Кровь в жилах начала “петь”. Это было чувство трансформации, сродни смерти – и в то же время воскрешения во имя силы. И крик, сдавленный, животный, вырвался из горла Андрея. И в этот миг, где-то глубоко внутри, его ядро вспыхнуло, как солнце, прорвавшееся через толщи облаков. Волна силы хлынула вверх, превращаясь в столб энергии, пробивший барьеры сознания.
Он ощущал, как чешуя Цзяолин и магические сосуды на её теле отзываются в его собственной плоти. По плечам и спине побежали силуэты чешуек, едва заметных, словно из света и крови. А его боевые плетения, закреплённые в костях и духовных каналах, деформировались, вытягиваясь, становясь изломанными, но более живыми – теперь они двигались сами, как магические змеи, откликаясь на силу.
– Я… теперь тоже не только человек… – Прошептал он. И в этом не было страха. Была только ясность. Теперь он точно знал, что путь, по которому он идёт – ведёт выше. К вершинам, которых не касались даже те, кто называл себя Небесными. А когда он наконец-то смог подняться с земли, вся долина вокруг гудела от отголосков недавнего прорыва. А из центра купола, в отблесках магического жара, медленно, тяжело поднималась Цзяолин. Её глаза встретились с его. Теперь они были равными в уровне, но не в силе. Она – зверь. Он – человек. Но они были единым механизмом.
– Теперь… Начнём следующий виток… – Глухо прошептал он, и печати под его ногами вспыхнули новой конфигурацией…
Пробуждение Нефритового Паука
Где-то далеко, в глубине гор, скрытой слоями камня, магии и времени, происходило нечто, о чём давно никто не знал. Ни звери, ни люди, ни духи. Даже сама земля старалась забыть об этом. Но она не могла. Потому что он всё ещё был здесь.
Это было место, куда не проникал свет, где воздух был густ, как смола, и тишина столь древней, что казалась живой. Здесь не звучали шаги. Не проносился ветер. Не бродили даже низшие духи. Пещеры под Глубинной Гривой – так в старинных манускриптах называли этот подземный лабиринт, когда его ещё пытались картографировать. Теперь же карты исчезли, и память о них выцвела в монастырских хранилищах. Но под толщей камня и времени, в самом чреве земли, спал он.
Монстр, забытый Богами. Нефритовый Паук. Когда-то – погибель долин… Жнец Империй… Проклятие на многих ногах… Теперь – спящий ужас, заточённый не печатями, но голодом. Он был слишком силён, чтобы убить, и слишком опасен, чтобы оставить на воле. Боги, некогда населяющие Поднебесную, загнали его в этот каменный саркофаг не через бой, но изгнание. И повелели миру забыть о его существовании. Но он не забыл. Он ждал. Спал. Голодал.
И вот… Он почувствовал их. Волны новой силы. На окраине его сна – в вихре темноты, в паутине дрожащих теней – вспыхнула новая жизнь. Сила, доселе спящая, вспыхнула ярким пламенем. Почти синхронно проявились два существа, испускающих энергию, столь густую, столь яркую, что её не могли не заметить даже на границе между сном и смертью. Один – человек. Но не обычный. Изломанный, прокалённый силой древней кости, с налётом божественной мутации. Другой – зверь. Молодая змея, но с ядром, пылающим, как сердечник кометы. Духовный зверь, чья сущность звенела на частоте, знакомой даже спящим древним чудовищам. Они были достойны. А значит… Пора пробудиться и тому, кто сможет правильно использовать их силу для того, для чего она вообще может быть предназначена. Для мести…
Сначала вечную тишину потревожил глубокий и скрипучий вздох. Он не звучал… Но земля его почувствовала. Затем – дрожь. Внутренности древнего горного массива изогнулись от непонятного напряжения. Камни начали плакать росой, испуская слабое свечение… Паутина, покрывавшая стены, затрепетала, словно лес под ураганом… Она не рассыпалась. Напротив… Она ожила. Сотни, тысячи тончайших нитей, сплетённых из магии, памяти и яда, задрожали в предвкушении. И потом медленно, словно в каком-то определённом порядке появились… Глаза. Восемь зелёных, хрустальных глаз, вспыхнули в чернильной темноте.
За ними стало видно и тело. Исполинское, покрытое плотной бронёй, сотканной из нефритовой хитиновой чешуи, каждая из которых несла древние руны. Его лапы, словно стволы деревьев, беззвучно коснулись пола пещеры, и трещины зазмеились по камню. Позади тянулся разворачивающийся кокон, наполненный паукообразными тенями – отблесками поглощённых им душ. Он не издавал звуков, но его присутствие выключало само понятие тишины. Мысли чудовища
“Кто они? Кто решился вспыхнуть ярче солнца в моём царстве? Кто разбудил мою жажду? Они сильны… О, да. Они будут сопротивляться. Они станут бороться. Они подарят мне – пиршество силы. И если я поглощу их – этого должно хватить… На прорыв… На новый уровень, который все эти… Двуногие… Именуют Доу Ван. И тогда я смогу отомстить! Даже тем, кто посмел меня сюда загнать! Меня… Кому ранее поклонялись, и приносили тысячи жертв!”
Движение началось с каким-то потусторонним скрипом. Он медленно поднялся на лапы. Никаких рывков. Только поступь древнего неизбежного конца. Один шаг – и в сотне ли выше земля треснула. Второй – и в стенах пещерной системы вспыхнули древние руны, питаясь пробуждённой силой.
Нефритовый Паук – шёл. Скоро он достигнет поверхности. И первым, кого он почувствует, будет тот, кто только что прорвался на четвёртую звезду Доу Лин, и его змея, сияющая, как маяк в ночи. И никто… Никто в округе, сейчас даже не подозревал, что из-под земли к ним надвигается конец, сверкающий нефритовой бронёй…
………
“Время искажается. Сила гудит. Что-то идёт.” – Когда Андрей только начал медитировать, стараясь стабилизировать новое состояние после недавнего прорыва и в
