Охотник на демонов - Алексей Владимиров

— Ну что, нравится? — усмехнулся Дым, вытирая руки грязной тряпкой. — Я же говорил, это нечто особенное.

— Выглядит… впечатляюще, — тихо ответила Лиса, не отрывая взгляда от мотоцикла.

— Пожалуй, это самый красивый монстр, что я видел, — сказал я, подходя ближе.

— Он ждет тебя, — кивнул Дым.

Я сел на мотоцикл. Он словно был создан под меня. Я нажал на кнопку зажигания, и двигатель взревел, наполнив ангар грохотом. Дым открыл ворота ангара. Я плавно щелкнул педалью и медленно покатился на улицу. Сделав круг на площадке у входа, решил рвануть по прямой, до того самого фонарного столба. Скорость, мощь, рев мотора — все это было словно наркотик. Я был в восторге.

Подъехав к ангару, Лиса стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на меня с хитрым огоньком в глазах.

— Ну что, как? — спросила она. — Слушай, Зверев… а можно… ну, это… попробовать? Один разочек? — В голосе проскользнула несвойственная ей молящая интонация.

Я усмехнулся.

— Ладно, уговорила, — бросил я, слезая с мотоцикла.

Лиса тут же вскочила на сиденье, ее движения стали резкими и возбужденными. Мотоцикл рванул вперед, визжа резиной. Спустя несколько минут она вернулась, ее волосы растрепались, а на щеках играл румянец. В глазах горел неподдельный восторг.

— Я хочу такой же, — выдохнула она, слезая с мотоцикла.

— Ты вроде как завязала, — ответил Дым, качая головой. — Если на том не разбилась, то на этом точно убьешься.

— Ерунда все это, — отмахнулась Лиса. — Просто в прошлый раз я немного не рассчитала. И потом, там яма была и давление в шинах подвело. Да и глупая была, молодая.

Я усмехнулся и, расплатившись с Дымом, сел на уже свой мотоцикл.

— Ну что, Саня, давай до Московских ворот, кто быстрей, — с ехидцей предложила Лиса, садясь в свою «Аврору».

— А погнали!

Глава 25

Глава 25

Лиса хищно усмехнулась, ее глаза блеснули в свете приборной панели «Авроры». Мотор спорткара взревел, отвечая на вызов.

Я кивнул. Руки мертвой хваткой вцепились в низкие, агрессивные клипоны «Цербера». Подо мной вибрировали почти триста лошадей необузданной ярости, готовые сорваться с цепи.

«Аврора» рванула с места, как снаряд. Полный привод, идеальная развесовка — она вцепилась в асфальт и просто исчезла.

Я же едва не повторил свою ошибку в гонке против Штыря. Отпустил сцепление чуть резче, чем следовало, и «Цербер» взревел, как раненый зверь, вставая на заднее колесо.

— Черт!

Я всем телом вжался в бак, инстинктивно выравнивая вес, и с грохотом обрушил переднее колесо на асфальт, теряя драгоценные доли секунды.

Лиса уже была далеко впереди. Ее красные стоп-сигналы дразняще мелькали, пока она ловко, как змея, вписывалась в редкий вечерний поток.

Я выровнял байк. Первая. Щелчок. Вторая. Рев. Третья.

Ветер ударил в грудь с такой силой, что перехватило дыхание. Это была не просто гонка. Это был чистый, незамутненный адреналин. После темных подземелий, вони ихора, липкого страха смерти и давящей тяжести проклятья… это было… это было как дышать полной грудью в первый раз.

Мы вылетели на широкий прямой проспект, ведущий к Московским воротам. Лиса вела уверенно, ее «Аврора» прилипла к асфальту. Но «Аврора» была машиной из металла. А «Цербер» — живым монстром.

Я перестал его бояться. Перестал с ним бороться. Просто крутанул ручку газа.

Мир превратился в туннель. Рев двигателя «Цербера» заглушил все звуки города, превратившись в единый, оглушительный вой. Фонари слились в сплошную желтую линию. Я чувствовал, как необузданная сила подо мной повинуется каждому движению.

Я поравнялся с ней. Видел, как Лиса смотрит на меня, ее лицо исказилось от азарта и шокированного удивления. А потом просто нажал еще.

«Аврора» осталась позади, словно стояла на месте.

Я пронесся между массивных колонн Московских ворот и начал плавно тормозить, чувствуя, как мелко дрожат руки от дикого напряжения.

Лиса подъехала через несколько секунд и остановилась рядом, заглушив двигатель. Мы стояли в тишине, тяжело дыша. В воздухе пахло жженой резиной.

— Ну что, кто кого? — с усмешкой спросил я, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Лиса откинула назад прядь волос. В ее глазах горел огонь соперничества и… восхищения.

— Освоишься, и равных на дороге тебе не будет, — ответила она. — На поворотах мог бы и быстрее ехать. Вот когда ты перестанешь его бояться, тогда и посмотрим настоящую гонку.

— Так, может, обмоем покупку? — предложил я.

Лиса взглянула на часы на приборной панели и устало вздохнула. Азарт гонки прошел, оставив усталость.

— Давай лучше завтра, — ответила она. — Сегодня я действительно устала.

Я кивнул, провожая «Аврору» взглядом, и почувствовал легкое разочарование. Хотелось закрепить этот безумный день, но она была права — усталость брала свое.

Покатил домой, но уже не гнал. Ехал медленно, привыкая к весу зверя, к его низкому, утробному урчанию на малых оборотах. Припарковав «Цербера» прямо у подъезда своей общаги, я невольно усмехнулся. Этот матово-черный монстр, пышущий жаром и пахнущий бензином, выглядел здесь, как боевой дракон, приземлившийся в курятнике.

Я осмотрел его, проверил замок. Решил, что за одну ночь его здесь точно никто не тронет — слишком дерзко. А завтра поговорю с Толиком, может, у коменданта найдется какой-нибудь запирающийся угол в подвале для хранения такого зверя.

Поднялся в свою комнату. Принял душ, смывая пот и адреналин. Чувствовал, как усталость тяжелым одеялом навалилась на меня, но сон не шел. Я лег в постель, но в голове крутились мысли. Не о демонах. Не о деньгах. О мотоцикле.

Это была моя первая серьезная покупка. Первая вещь, которую я, сирота из приюта, купил не потому, что было нужно, а потому что хотел. Вещь, оплаченная кровью, риском и странным долгом механика, которому мы спасли жизнь. Это был вкус свободы.

Сон оборвался так резко, будто кто-то дернул невидимый рубильник. В оглушающей тишине комнаты назойливо, как злой комар, пищал коммуникатор. Я рывком сел на кровати, и сердце пропустило удар. На экране светилось короткое текстовое сообщение: «Команда. Общий сбор. Срочно прибыть в отдел!».

Ниже мелким шрифтом значился номер дежурной части. Звонить не было смысла. Команда «Общий сбор» — это не учебная тревога и не приглашение на совещание. Это сигнал, который используют, только когда дела принимают совсем