Маг – хранитель Слова - Вячеслав Теркулов
– И ты называешь это зачатками разума?
– Мы, люди, ведём бесконечные войны на протяжении существования всей цивилизации, но мы же не станем утверждать, что люди неразумны?
– А вот это спорный тезис, – вставил Исаев. – Иногда я начинаю сомневаться в разумности человечества.
– О, бриллиант моего сердца, Святослав ибн Аланович! – магрибинец вскинул руки к потолку. – Твоя мудрость наполняет меня живительным светом знаний, как ключевая вода измученного путника! Но, если слегка перефразировать не менее мудрого горца, который подарил жемчужины ясных мыслей не только многонациональному советскому народу, но и всему миру, то становится понятно – другого человечества у меня для вас нет. Поэтому приходится работать с тем материалом, который доступен. Но вернёмся к нашим недостойным джиннам, которые в борьбе против всех стремятся обрести достоинство. Или хотя бы самую ничтожную его малость. Джинны верно служат своим хозяевам. Правда, благосклонность джинна ещё нужно заслужить. Или завоевать: это у кого как поучается. А ифриты… – Али ибн Рашид брезгливо скривился.
– Вот именно – что ифриты? – Вайс сдвинул очки на кончик носа. – Чем они так выделяются?
– О, шербет моего языка, Вальдемар ибн Карлович! Ифриты – презренные демоны Ада, слуги Иблиса, огненные твари Преисподней, нечестивые духи Зла… Безумные, кровожадные, неуправляемые, вечно томимые голодом и ненавистью ко всему живому.
– А удавалось ли кому-то из чародеев подчинить ифрита? – задал Исаев вопрос, вертевшийся на языке и у самого Вайса.
Магрибинец снова промокнул лысину платком.
– Такие случаи известны, хрустальный колокольчик моего слуха! – важно произнёс он. – В лето двести пятьдесят четвёртое от исхода пророка из Мекки в Медину визирь калифа Багдада по имени Джафар, бывший очень сильным чернокнижником, сотворил систему знаков, построил ловушку и призвал ифрита из Преисподней. Ему даже удалось поселить его в бутылку, выдолбленную из гранитной глыбы – ни глина, ни стекло духа Зла не удержали бы. Не удержал бы и гранит, но бесчисленное количество заклятий подчинения и управления, сплетённые в мелокоячеистую сеть, покрывали поверхность бутылки, как лоза, оплетающая корчагу с вином. Джафар хотел при содействии ифрита добиться денег, власти, любви… Кое-что ему даже удалось. Но потом ифрит вырвался на свободу, убил своего пленителя и багдадским чародеям пришлось очень постараться, чтобы уничтожить его. Ифрит был очень зол. Просто в ярости. А рассвирепевший ифрит страшнее обычного во сто крат, хотя и обычные ифриты – исчадье Иблиса. Историю о Джафаре и захваченном им ифрите долго ещё рассказывали ученикам в назидание. Потом она превратилась в легенду, а легенда – в сказку. Даже мультфильм сделали в США. Так обычно и случается. И лишь старики вроде меня помнят, что же произошло на самом деле.
– Значит, ифрита усмирить нельзя?
– Может, и удалось бы, но нужен маг непостижимой силы. Сильнее тебя, Вальдемар ибн Карлович, услада моего разума, сильнее тебя, Святослав ибн Аланович, счастье моей души, сильнее меня – ничтожнейшего из ничтожных и недостойнейшего из недостойных любителя спортивных передач по телевидению.
Вайс рассмеялся.
– Лети уже, смотри свою лёгкую… лёгенькую атлетику. Но ты будешь нам нужен, как специалист по джинам, ифритам, дэвам и прочим восточным демонам. Когда?.. Не знаю… Позвоню.
Мгновение! И магрибинский колдун уже стоял с ковром под мышкой.
– О, благодарю тебя, наимудрейший, наисправедливейший, наизаботливейший из всех магов-хранителей Донецка, Макеевки и приграничных территорий, вплоть до малосолёного и мелкого Азовского моря, да не иссякнут в нём вкуснейшие бычки!
Али ибн Рашид провёл ладонями по бороде, разглаживая её, поклонился и исчез.
– Пойдём, выпьем где-нибудь кофе? – оживлённо воскликнул Исаев.
– Ты на часы смотрел? – хмуро откликнулся Вайс. – Через полчаса все кофейни закроются. Транспорт не ходит, все водители пошли по повесткам в армию. Хочешь, я тебе чай заварю здесь?
– А кофе есть? – не сдавался профессор.
– Тебе дай волю, ты бы его ел… – Вальдемар поднялся, с хрустом потянулся. – Сейчас погляжу.
К счастью, в кабинете Тополина нашлась банка растворимого кофе. И даже коробочка с десятком кубиков сахара. Вайс налил воды в электрочайник и включил его.
– Вот как мне вспомнить седьмой сонет? Чует моё сердце, в нём подсказка…
– Хочешь, мы прибегнем к научным методам?
– Предлагаешь позвонить Водопольеву?
– Уверен, Жорж за пару часов соберёт «на коленке» отличный сканер для мозга.
– Этого мне только не хватало… – пробормотал Вальдемар, насыпая кофе в чашки. – Пустить Жоржа в свою голову… Он же начнёт наводить порядки по-своему. Мне потом с мозгами не разобраться до скончания дней.
– Тогда… Пожалуй, только Архип Донецкий.
– Ну, уж нет! Архип Иванович и так достаточно ковырялся у меня в голове. У меня, всё-таки, есть свои тайны.
– Врачебная тайна! – напомнил Исаев. – Все твои секреты останутся у доктора.
– А как мне потом ему в глаза смотреть? – Вайс, услышав, как щёлкнул чайник, принялся разливать кипяток по чашкам. – Есть один человек, которому я могу доверить поковыряться у меня в мозгах.
– И кто же это?
– Уважаемый доктор филологических наук или, как сказал бы Али ибн Рашид, несравненнейший сотрясатель орфографических словарей и ниспровергатель современной лингвистики.
– Вот это ты зря… – помрачнел профессор. – Ментальная магия никогда не была моим коньком. Ещё порушу что-то…
– Что там можно порушить? – рассмеялся Вайс, постучав себя по лбу. – Там же кость. Ты тихонько. Исключительно с музыкой.
– Ну, если с музыкой… – Исаев прошёлся по кабинету, достал из-за сейфа гитару в чехле. – Это Яши Носика. Сколько лет тут простояла?
– Больше семи. Сейчас он был бы с нами, шутил бы, рифмовал бы всякие бессмыслицы…
– Как она уцелела? Тут у тебя такая бойня была, – Исаев, удивляясь, вынул гитару из чехла, попробовал струны, подкрутил один из колков. – И почти не расстроенная.
– Заговорённая. Яша, как знал, заговорил гитару от повреждений. Если помнишь, он был мастером охранной магии.
– Да. Гитару уберёг, а себя – нет. Ладно, – профессор взял сложный аккорд. – Готовься. Сейчас будет концерт «По волнам нашей памяти». Заклеивать глаза будешь?
Обычно Вайс сопровождал погружение в чью-либо память заклеиванием глаз пациента. Крест-накрест, чёрной изолентой. В шутку называл эту процедуру «метод Гэсэра». На самом деле, закрытые глаза всего лишь не позволяли отвлекаться на посторонние раздражители, концентрируясь исключительно на собственном сознании.
– И так справлюсь.
– Хорошо. Тогда… Поехали!
Исаев рукой не махнул, зато запел:
– Ходишь туда-сюда, бродишь туда-сюда
как параноик,
Что-то бормочешь под нос как создатель сонетов,
Воешь белугой,
