Ломщик - Анатолий Федорович Дроздов
Драться решил в наиболее привычном по армии облачении: высоких ботинках со шнуровкой, несколько замедляющих удар, но, если удачно врезать такими, уноси готовенького. На руках легкие перчатки, предохраняющие кулаки от травм, но не смягчающие удар. Без шлема и капы.
Поле, размером с баскетбольное, уже украшал помост без канатов. Упадешь за его пределы — прямо на головы зрителей, скамьи для них выставили вплотную к месту ристалища. Секунданты не полагались.
С южной стороны, чтоб солнце не било в глаза и не мешало смотреть за гладиаторами, был установлен навес над княжеской ложей, туда стягивались Всеслав с супругой и детьми, Радмислав с отпрысками и другими членами клана. В общей сложности человек восемьдесят, если не больше. Им бы боксеров или бойцов ММА, подумал Макс. В мире цифровых развлечений, пусть в Кречете они доступны в усеченном виде, не хватает живых мясных единоборств. Вот тогда выйдет и окупится стартап, обреченный на успех, а не какой-то аналог стремного Старшипа.
Вслед за Максом на помост вышел некрупный мужчина лет тридцати, росточком чуть пониже, обутый в мягкие сапожки с собранными в гармошку голенищами, в широких штанах и в рубахе, опоясанной кушаком, которую снял, обнажив торс. Руки голые. Телосложение имел не самое впечатляющее, да, подкачался, но никакого пресса с кубиками и атлетических бицепсов-мячиков.
Макс тоже оголил верхнюю часть туловища. Без запретов? Акцент на борцовскую технику? Пусть не совсем честно, но не против правил, крепко натерся маслом. Под ярким солнцем оно блестело, лишь чуть впитавшееся в футболку.
— Я — Мел, тренер Радиславичей по славянскому рукопашному бою.
— Я — Макс, просто ломщик и драчун-любитель.
Они пожали друг другу руки. Свирепые рожи, демонстрация готовности броситься на соперника до начала поединка, оскорбления в духе «я твою маму шух-шух» здесь места не имели, в отличие от MMA, UFC и прочих единоборств того мира, где взаимное хамство служит элементом шоу. В Кречете все проще — борьба до увечий или до смерти, судья проверил отсутствие какого-либо оружия в карманах бойцов и оставил их одних. Если правил нет, судейство излишне.
Оба начали осторожно, перемещаясь в обычной левосторонней стойке. Максу сразу бросились в глаза необычные жесты руками. Мел при каждом приближении загребал как кошка лапами, пальцы расставлены и готовы к захвату. Имело бы смысл, надень соперник кимоно или борцовскую куртку. Лоснящееся от масла тело попробуй удержи. Макс мысленно поставил себе плюсик.
При очередном сближении пробовал атаковать — в колено ребром стопы, обутой в тяжелый ботинок. Попытка перехватить бьющую ногу влечет открытие с одной стороны, и в брешь летит мощный прямой кулаком. Мел не повелся на примитивную ловушку и элементарно уклонился от удара.
В его движениях сквозила исключительная пластичность, даже развинченность. Когда Макс добился первого попадания в скулу противника ценой пропущенного бокового в ухо, поразился, что кулак почти не встретил сопротивления, будто бил в поролон. Голова Мела качнулась на фантастически расслабленной шее.
Через короткое время Макс понял: Мел просто играет с ним как кошка с мышью. Порой пропускает удары, но они явно не наносят ему вреда. Мел словно был соткан из мягкой резины! И выжидает момент для единственной убийственной контратаки.
Ладно… Ход из серии «против лома нет приема». Выпады в голову на средней дистанции, вынуждающие противника поднять руки, короткий резкий поворот корпуса влево, выброс ноги и жестокий удар пяткой по почке. Тело продолжает вращение, на миг оказавшись спиной к сопернику, после чего левый локоть врезается ему в лицо. И сразу — ногой в живот, прямые правой-левой.
Мел упал и тут же перекатом вернулся на ноги. Видно, что потрясен и рассержен. Чуть оклемавшись, сам бросился атаковать.
Удары «кошачьих лап» были весьма разнообразны и очень многие доходили до цели. Макс трижды пробил ему в живот приёмом, именующимся в карате «мая гери», чтоб просто разорвать дистанцию. Ботинок словно утопал в желе, Мел умудрялся начать движение назад каждый раз, получая в пузо, и не испытывал ни малейшего дискомфорта, хоть армейским ботинком запросто проломить дюймовую доску. Раз поймал ногу Макса и резко дернул вверх, заставив того хлопнуться на задницу, но успех не развил, позволив вскочить.
Публика не орала, не свистела, не подбадривала; собравшиеся смотрели на мордобой как на балет — тихо и пристойно.
Макс почувствовал первые признаки усталости. Отдохнуть бы минуту и выпить глоток воды — самое то. А тут еще солнце жарит все сильнее и сильнее… Почему-то противник, находившийся ровно в такой же ситуации, не выглядел утомленным.
Он бил в ответ редко, но точно. Макс ощутил эффект от тяжелых, проникающих на глубину ударов. Отвечал сам. Отлично зашел лоукик в ногу, Мел заметно захромал и утратил часть завидной подвижности. Наверно, решил, что время игр закончилось, и пора перехватывать инициативу.
Это был ураган! Казалось, рук у него больше, чем у богини Шивы, а ног больше, чем у коня, и все лягаются. Вошли в клинч, Макс провел подсечку, начали барахтаться в партере, где соперник не смог провести захват. Зато извернулся и с размаху врезал локтем.
Ребра пронзила такая боль, что картинка перед глазами посерела и поблекла. Пользуясь большим весом, Макс все же оттолкнул соперника и вскочил на ноги, молясь, чтоб не потерять сознание от болевого шока.
Они обменивались ударами еще с минуту, причем Мел ни разу не попытался влепить по месту перелома. Затем бросился в ноги, перехватил Макса под коленки, совершенно равнодушный к ударам по спине, и опрокинул его навзничь, взгромоздившись сверху.
— Если ударю в правый бок, сломанные ребра проткнут легкое, — шепнул сопернику. — Но Екатеринослав просил тебя не убивать.
— И что мне делать?
Макс выплюнул эти слова вместе с кровью. Зубы шатались.
— Три раза стукни рукой по помосту, признавая мою победу. Встаем и расходимся. Как ребра заживут, приходи на мои тренировки. Ты — крепкий парень, только нихрена не умеешь.
После трех ударов о помост трибуны зашумели. Радовались болельщики Мела. Поклонники Макса, если таковых наберется хоть один, молчали. Победитель поднялся, помог Максу. Счастливо поднял руки вверх, приветствуя своих — ветвь Радмислава.
И тут пуля пробила ему голову.
Стреляли, кажется везде, в том числе в княжеской ложе. Когда пальба стихла, Макс через кровавую пелену на глазах увидел, как ее покидают Всеслав с Русланой и остальные его домочадцы. Радмислав с сыновьями и прочими приближенными никуда не ушли. Мертвые не ходят.
Поперёк прохода скрючилось в луже крови мелкое тельце оператора ВЦ, похитившего
