Кулачник 4 - Валерий Александрович Гуров

— Я больше никогда в жизни не поеду поездом! Никогда! — загундосил он. — Каждый стык чувствовал! Поезд трясся, скрипел, гремел! Я не спал ни секунды!

Я хмыкнул.

— Это у тебя нервы слабые, — сказал я, садясь и потягиваясь. — Меня наоборот укачивает. Я под стук колёс всегда сплю, как младенец.

— Меня тоже, — откликнулась Настя.

Она приподнялась на локтях, волосы растрепались, глаза ещё сонные.

— Я только голову положила и всё, отрубилась. Даже не заметила, как ночь прошла.

— Вам хорошо. А я мучился! Это пытка! — фыркнул Антон, сбрасывая одеяло.

С верхней полки спрыгнул Козлов. Я краем глаза заметил, как его накладные усы едва держатся на коже. Кусочек клея уже отклеился у края.

— Макс, — я незаметным жестом коснулся губ, показывая на усы.

Он мгновенно понял, развернулся к стенке, прижал пальцем усы и аккуратно пригладил. Никто, кроме меня, не заметил.

Сам я выспался действительно неплохо — в поездах сплю легко, привычка ещё с девяностых, когда иной раз приходилось кататься на электричках ночами.

Я взял телефон и увидел на экране целую кучу сообщений. Но одно бросилось в глаза — от Алины. Я ткнул, и увидел, что сообщения были удалены. Может, поняла, что не права? Ну или гадостей написала…

Я убрал телефон в карман, всё что хотел я ей сказал. Настя, зевая, полезла за своей щёткой, Антон снова что-то заворчал, до сих пор не спустившись сверху, а Саша Козлов уже собирал свои вещи на выход.

Я вышел в коридор, собираясь умыться и привести себя в порядок. Поезд сбавлял ход, мы заезжали в городскую черту. За окнами мелькали склады и промзона.

Перед туалетами толпилась очередь. Человек десять точно, и каждый выглядел одинаково. Все сонные, помятые, с пакетами в руках, кто-то в спортивных штанах, кто-то в пижаме под курткой. Народа было столько, будто стоим не в поезде, а у мавзолея Ленина.

— Кто последний? — спросил я.

— За мной, — отозвался мужик в клетчатой рубахе. — Только вот… ждём уже минут пятнадцать, а там всё никак.

— Чего так долго? — удивился я.

Он пожал плечами.

— Один туалет сломался, — он ткнул пальцем в закрытую дверь с красной табличкой «Не работает». — Какой-то умный бумагу бросил в сливное отверстие, всё забилось. Теперь туалет один на весь вагон.

Тут как раз подошла проводница. Она остановилась, поправила фуражку и сухо пояснила:

— Туалет забит. Пользоваться можно только этим, — кивнула она на работающий. — Чистить будут уже по приезду!

Толпа недовольно загудела. Старушка с платочком на голове всплеснула руками от возмущения.

— Ну безобразие же!

— Ждём, — вздохнул мужик в клетчатом. — Там какой-то товарищ марафет наводит, видать.

Я посмотрел на часы. Времени и правда уходило слишком много. Настя тоже вышла из купе и, как и все, ждала, когда туалет освободится и настанет её очередь.

— Сань, я уже очень в туалет хочу, — шепнула она.

Похоже, за дверью никто даже не собирался выходить. Очередь переминалась с ноги на ногу, недовольное бормотание нарастало.

— Да когда же это закончится? — пробурчал мужчина в клетчатом. — Там что, квартиру себе снимает?

Молодой парень в спортивке, стоявший впереди, постучал в дверь.

— Долго ещё? Тут очередь!

Ответа не было. За дверью лишь был слышен шум воды.

— Вы там не одни! — добавил мужик в клетчатом уже громче. — Люди ждут!

— Господи, ну сколько можно? — возмутилась женщина средних лет с измученным лицом.

Нет, я, конечно, всё понимаю — мало ли, у людей разные проблемы. Может, желудок прихватило или ещё что-то. Но даже в таких случаях хотя бы ответить можно.

Парень снова постучал, но никакой реакции не последовало.

Толпа загудела.

— Да сколько можно? — донеслось с конца очереди.

— Откройте уже! — выкрикнул кто-то.

Настя чуть дёрнула меня за рукав.

— Саш, — прошептала она, глядя на меня снизу вверх. — Я уже не могу терпеть…

— Ладно, — сказал я. — Пора разобраться.

Я подошёл к двери и громко постучал костяшками кулака.

— Эй, мужик, ты там живой? Люди же ждут.

Несколько секунд висела тишина. Я постучал сильнее, и тогда изнутри донёсся грубый голос.

— Чё орёте? Занято же, не видите?

— Мы видим, что занято, — возразил я. — Но ты уже полчаса там сидишь. Давай закругляйся.

В ответ послышалось раздражённое сопение.

— Идите вы все… ждите, сколько скажут.

Толпа снова возмущённо загудела.

— Совсем обнаглел!

— Думает, один тут!

Я снова постучал, теперь не костяшками, а кулаком, так что дверь заходила ходуном.

— Мужик, не испытывай терпение. Люди уже на пределе.

Я снова постучал, и с той стороны раздалось:

— Себе по голове постучи!

Очередь взорвалась возмущением, старушка даже перекрестилась.

Я сжал кулак и постучал в третий раз — так, что по коридору разнёсся грохот.

— Открывай. По-хорошему прошу.

За дверью что-то заскрипело. Дверь вдруг распахнулась, и в проёме возникло тело, перекрывшее почти весь дверной проход.

Здоровенный мужик, пузатый, но с широкими плечами, с перекошенным лицом и красными от перегара глазами. Щёки лоснились от пота, рубаха расстёгнута на пузе, на плече свисало грязное полотенце.

Он уставился прямо на меня.

— Чё стучишь, а? Проблемы ищешь? — сипло спросил он.

Люди за моей спиной инстинктивно отшатнулись, явно понимая — что-то сейчас будет. Я спокойно просверлил взглядом этого мужика.

— А какие проблемы? Ты занял туалет на полчаса, вагон тебя ждёт. Думаешь, корона не слетит?

Он замялся на секунду, потом расправил плечи, пытаясь нависнуть надо мной.

— Не нравится? Жди! — рявкнул он, запах перегара ударил в лицо.

Я обернулся к людям за спиной.

— Одну секундочку, — сказал я им спокойно.

И прежде чем мужик успел закрыться, я обеими руками развернул его и буквально затолкал в туалет. Дверь за нами захлопнулась.

Он сразу взорвался.

— Ты чё творишь⁈ — и попытался ударить меня кулаком в голову.

Я ушёл в сторону, и его кулак врезался в кафельную стенку кабины. Он выругался, потряс повреждённой рукой и попытался ударить второй.

Пространство было тесное, локти почти задевали стены. Он замахнулся, но я перехватил его руку и резко толкнул вбок. Он ввалился в маленькую душевую кабину, что находилась рядом с туалетом. Сорвал занавеску.