Кулачник 5. Финал - Валерий Александрович Гуров

— Микрофон твой.

Феномен поднял голову на секунду, глаза блеснули из-под тени полотенца. Он едва заметно покачал головой. Раз, потом второй. Нет.

Паша опустил микрофон, наклонился к нему ближе и напомнил уже без него:

— По контракту ты обязан сказать слова после боя. Если не сделаешь, то будет штраф. Крупный.

Феномен всё равно качнул головой.

Паша задержался на миг, будто ждал чуда. Потом глубоко вдохнул, выпрямился, снова поднял микрофон.

— Феномен оставил все свои силы в бою и сейчас просто не может ничего сказать.

Я понимал, что он не просто не мог, а именно не хотел. Самое важное, когда ты проиграл, — сделать выводы по допущенным ошибкам и двигаться дальше. Но Феномену, похоже, было плевать на это «самое главное».

Нас собрали вместе: я, Игнат, Марик, Виталя, Настя, Саня Козлов, Антон — вся команда.

Мне снова сунули в руки огромный чек. Он был такой нелепо большой, что я едва удерживал его на дрожащих руках.

Фотографы начали работу.

— Сюда! Сюда, Саша!

— Улыбка! Руку выше!

Я пытался улыбаться, но получалось криво. Команда сгрудилась вокруг. Марик и Виталя держали меня за плечи, поднимали кулаки вверх. Игнат положил руку мне на спину. Настя сдерживала слёзы, в глазах её светилось счастье. Даже Саня Козлов улыбался.

Когда вспышки стихли, я опустил чек и протянул его Антону.

— На, брат. Присмотри за этим. Мне сейчас не до бумажек.

Менеджер ухмыльнулся, но взял чек.

— Не волнуйся, сохраню, — заверил он.

Я спустился с ринга. Ноги гудели, каждый шаг отзывался болью. Там меня уже ждал врач.

— Пойдёмте, — позвал он. — Надо осмотреть повреждения.

Я кивнул и пошёл за ним.

Врач осмотрел меня внимательно, водил фонариком перед глазами, щупал затылок и шею. Лоб и скулы он промял так, что я поморщился от боли. Наконец врач снял перчатки.

— Так, ну что, Александр, на этот раз не поехать в больницу у вас не получится, — последовало заключение.

Я поднял глаза.

— И почему же?

— Во-первых, надо зашивать сечку, — врач кивнул на рассечённую бровь. — Во-вторых, надо проверять голову. Вы побывали в двух нокдаунах, и последствия могут быть разные. Сотрясение, отёк, микронадрывы сосудов — всё это нельзя оставлять на самотёк.

Я молчал, понимал, что врач прав. Внутри хотелось поспорить, сказать, что я справлюсь, что всё нормально. Но в глубине души я понимал, что здоровье — это то единственное, что нельзя поставить на кон. Если потеряешь его — никакие победы уже не будут иметь значения.

— Если надо, то поеду, — заверил я.

Врач кивнул и записал что-то в карту.

— Надо, — подтвердил он.

Я провёл рукой по лицу, чувствуя липкую корку крови. Да, от больницы на этот раз было не отвертеться.

— Вы на скорой поедете? — уточнил врач.

— Братское сердце, скорая пусть пенсионерам на выезды ездит, — рядом со мной появился Игнат. — Мы сами домчим с ветерком!

Врач лишь безразлично пожал плечами.

— Пойдём, Сань, тебя пока оформят, пока туда-сюда, а я не хочу время терять.

— А на чём ехать? — уточнил я.

— Ну как на чём, я же тебе говорил, что меня в Екатеринбурге пацаны встретили, — ухмыльнулся Игнат. — И тачку от души подогнали.

Через пару минут мы уже стояли возле чёрного крузака. Видимо, здешние друзья Игната устроились здесь неплохо, раз такие тачки могли давать «на попользоваться».

Мы сели в салон. Я завалился на сиденье, прикрыл глаза. Навигатор показывал, что больница рядом, но дорога всё равно казалась длинной.

Игнат нажал на газ, мотор зарычал, и машина мягко, но стремительно рванула вперёд.

— Скажу честно, Саня, — сказал он, глядя на дорогу. — Я восхищаюсь тобой. Ты сделал то, что мало кто смог бы. Не только выиграл, а выдержал, показал характер.

Я слушал его вполуха. Адреналин уже ушёл, а вместе с ним пришла усталость. Веки тяжелели, тело расслаблялось. Каждая клетка просила только одного — сна.

Игнат говорил ещё что-то. Про бой, про пацанов в зале… но я проваливался в полудрёму и слышал только обрывки его слов.

Очнулся я от звука коротких сигналов. Игнат несколько раз нажал на клаксон, требуя, чтобы подняли шлагбаум. Машина остановилась у ворот больницы, и охранник в будке лениво вышел навстречу.

— Сюда нельзя, — сказал он хмуро. — Только «Скорым».

Игнат достал купюры, сунул ему в руку. Мужик посмотрел по сторонам, вздохнул и махнул рукой.

— Ладно, только быстро. Тут стоять нельзя.

Шлагбаум поднялся, и мы въехали во двор.

— Вымогатели, блин, — хмыкнул Игнат.

Он притормозил у двери приёмного отделения, куда обычно привозят «скорые». Выскочил из машины первым, оставив мотор работать.

— Сиди здесь, — бросил он. — Я сейчас.

Я кивнул и откинулся на сиденье, чувствуя, как снова наваливается усталость. Но долго ждать не пришлось. Минуты не прошло, как Игнат вернулся — вместе с ним шли двое врачей в белых халатах. Он явно сумел их убедить, что ждать нельзя.

Один из них катил каталку. Увидев, что её пододвигают прямо к дверце машины, я мотнул головой.

— Не надо. Я сам. На ногах дойду.

— Вам лучше лечь, — попытался возразить врач.

— Я пройду, — отрезал я и, опершись о дверцу, выбрался наружу.

Ноги дрожали, но держали. В этот момент к приёмному подъехала «скорая». Двери распахнулись, и оттуда, шатаясь, вышел… Феномен. Его поддерживали санитары. Он выглядел разбитым, полотенце всё ещё было на голове.

Мы встретились взглядами. Но теперь это был не тот взгляд, каким он сверлил меня на ринге. Глаза его скользнули по мне — и он тут же отвернулся.

— Я пока переставлю машину, — сказал Игнат. — А ты, Саня, слушайся врачей. Они скажут, что делать. У меня с ними уже всё договорено.

Я кивнул. Врачи подхватили меня под руки.

— Пойдёмте, — сказали они.

Я пошёл. Медленно, но сам. За спиной хлопнула дверь «скорой», и Феномена начали укладывать на носилки. Он, кстати, не особо сопротивлялся. Идти сам мой теперь уже бывший соперник не мог.

Меня повели по коридору к травмпункту. Я старался не смотреть по сторонам. Терпеть ненавидел больницы и всё с ними связанное. А мы проходили через приёмник, и здесь было полно тех людей, которым было куда хуже, чем мне.

Что до травмпункта, то я