Батиплан - Дмитрий Валентинович Янковский
-- Это ты за всех решение принял? -- не скрывая сарказма, спросил Борис.
-- Все приняли решение сами, присоединившись к Большой Охоте. Я никому не обещал, что мы будем набивать золотом коридоры базы. Я обещал, что мы будем драться и гибнуть. И мы будем драться. Победим или погибнем. Иначе все разговоры о Большой Охоте -- пустая болтовня.
-- Я согласна с Андреем, -- сказала Катя, не отрывая взгляд от ходового монитора. -- И Саймон наверняка согласится, и Док. Что с тобой, Борис? У тебя не золотая лихорадка часом?
Это его задело. Всерьез. И, наверное, Катя была хотя бы отчасти права, раз задело.
-- Ракетами с упреждением, Док! -- скомандовал Борис после короткой паузы. -- Не время жалеть боеприпасы. Надо избавиться от всех тварей, следующих параллельным курсом, а то нас точно зажмут.
Док выполнил приказ очень эффективно, поразив левую стаю так, что ее полностью уничтожило вторичными детонациями, а затем пустил ракету с правого борта. Она врубила маршевый двигатель, и на огромной скорости унеслась вдаль. Торпеды попытались броситься врассыпную, как они делали при гарпунном залпе, но в отличии от гарпунов, ракеты взрывались, создавая компрессию и вторичные детонации.
"Вот это уже начинает походить на охоту!" -- удовлетворенно подумал я.
Мы прошли уже больше половины пролива, и избавились от двух стай. Это было прекрасно, но я не верил, что нас выпустят в океан. Я уже понимал, что нашу тактику изучили, и теперь нам предстоят тяжелые бои, а не увеселительные прогулки, как раньше. К счастью нас изучили еще не настолько, чтобы применять по нам ракеты донных платформ. Такого удара мы бы не выдержали. Но платформа не станет тратить боеприпасы, не поняв, есть на борту загадочного подводного блина люди, или нет. Пока у нее точно не было данных, из которых следовал бы какой-то однозначный вывод. Но то, что нас попытаются торпедировать или загнать на мину, у меня не было никаких сомнений.
Впрочем, у нас были и преимущества. "Коча", в отличие от торпед, не уставал. И хотя торпеды могли настигнуть батиплан на винтовой тяге, но лишь рывком. Тягаться с машиной на стайерских дистанциях тварям было не по плечу. Даже на участке в пятнадцать миль заметно было, что торпеды, шедшие параллельным курсом, начали отставать. И причиной этому могла быть только усталость их мышц. Они были созданы для уничтожения гораздо более тихоходных целей, чем мы. А ведь у нас, на крайний случай, был и маршевый двигатель. Вот только в заливе мы его применить не могли, особенно на выходе в океан. Там было слишком мелко для таких фокусов.
Вскоре все мои дурные опасения подтвердились. На мониторе радара я заметил еще две патрульные стаи, которые вошли в пролив с востока, и двигались встречным курсом. Дистанция до них была предельной, не имело смысла тратить боеприпасы. В принципе, две стаи мы могли уничтожить ракетами, опыт был. Но через минуту показалась еще стая, еще одна и еще.
-- Средний ход! -- скомандовал Борис
Катя подтянула ручку тяги, но какой в этом смысл? Я вопросительно глянул на Бориса.
-- Там не пройти! Посмотри, их там тридцать штук! Они перекроют пролив по всей ширине. Надо возвращаться и обходить остров с севера, или обходить Яву.
Но не успел он закончить, как радар начал показывать одну метку за другой. Торпеды словно телепортировались откуда-то, появляясь и слева, и справа, и позади нас. И мы поняли, что это была засада -- биотехи ждали нас, спрятавшись возле дна, не выказывая признаков жизни. Они ждали нас. Они пропустили нас на восточное побережье, и ждали нас в проливе, зная, откуда мы пришли, и куда уйдем. Это было очень разумно. Слишком. И уж точно такие мыслительные способности не свойственны были торпедам. Это было планом донной платформы, отец был прав.
На самом деле, у нас было всего несколько секунд на принятие решения. Две, максимум три. Нас зажали в тиски, и могли торпедировать в любой момент. Я растерялся. Док не стал бы стрелять без команды, но и Борис растерялся тоже. Одна лишь Катя не растерялась.
-- Док, весь огонь вперед! -- выкрикнула она.
И тут же заговорили носовые орудия, выпуская перед нами веером десятки гарпунов. Часть торпед взорвалась на приличном удалении, так же расчищая нам путь. А Катя сходу врубила маршевый реактивный двигатель, и нас вдавило в спинки кресел. Без команды, без разрешения.
Я успел подумать, что это верная гибель. На такой скорости и я бы не смог проскочить горлышко пролива, чего уж о Кате говорить. Но она и не стала пытаться выйти в океан, имея под брюхом всего двадцать метров воды. Она выбрала ручку на себя, задрала нос батиплана, и заставила "Кочу" дельфином выпрыгнуть из воды.
-- Ракеты в ждущем режиме! -- приказала она, пока корабль еще не достиг верхней мертвой точки над поверхностью океана.
Из ракетных аппаратов вывалились две ракеты, и начали медленно тонуть с левой циркуляцией. Но биотехов вокруг было столько, что в ждущем режиме ракеты пребывали не долго, а почти сразу ринулись на захваченные акустическими датчиками цели. Твари пытались уйти, но наши ракеты значительно превосходили их в скорости.
Прежде чем батиплан по параболе снова плюхнулся в воду, Док успел отстрелить еще четыре ракеты. А стоило нам оказаться под водой, он дал еще залп гарпунами.
Радар показывал, как гибнут торпеды. Мы били их, уничтожали, мы на них охотились. Они с нами воевали, а мы с ними нет. Мы просто били их без разбору, как охотник валит уток дробью.
Газовые турбины продолжали работать, и мы неслись у самой поверхности в газовом коконе. Док без остановки молотил гарпунами по курсу, стараясь расчистить нам путь, а позади оставлял ракеты в ждущем режиме. Но пару раз нас изрядно тряхнуло, то ли торпеды подобрались, то ли задело случайными вторичными детонациями.
Так продолжалось секунд десять, не больше. Я с ужасом наблюдал, как цифры глубины на сонаре уменьшаются и уменьшаются, пока не достигли двадцатиметровой отметки. И тут Катя снова заставила батиплан выпрыгнуть из воды.
Под нами рвануло сразу пять торпед, ввысь взлетели тугие столбы пены. Но мы были в воздухе, нам это навредить не могло. Три секунды полета, и мы
