Кулачник 5. Финал - Валерий Александрович Гуров

— Этот человек собрал команду, — продолжал Паша. — Команду бойцов, которая стала надёжным оплотом друг для друга.

Пока близнецы занимались моим представлением, один из ассистентов подсказал, откуда следует выходить на ринг.

— Александр, сюда проходим, — шепнул он.

Я коротко кивнул, встал куда указывали.

— Встречайте! Саша Файтер!!! — наконец, разлилось из динамиков.

Прожектора обрушили весь свет на меня. Ноги на секунду налились свинцом, но потом я сделал вдох и ощутил, как тело стало лёгким. Я глубоко выдохнул, чувствуя, как в груди гудит напряжение, но снаружи я оставался спокоен.

Настал момент.

Я сделал первый шаг в проход, ведущий к рингу. Музыка гремела, басы в такт отдавались в груди. Каждый шаг давался тяжело, но вместе с тем я чувствовал, как тело само идёт вперёд.

И вдруг я заметил, как Игнат, Марик и Виталя развернули огромный плакат. Они сделали это одновременно, как по команде, и свет прожектора тут же упал на полотно.

На нём большими чёрными буквами было написано: «ВЕРИМ В ПОБЕДУ!»

Я остановился на мгновение и поднял руку, передавая салют своим. Игнат махнул мне рукой, улыбаясь широко, как всегда. Марик поднял кулак вверх, Виталя хлопнул его по плечу. Они верили в меня, и эта вера придавала сил.

Я пошёл дальше. Свет бил в глаза, но я быстро привык. Музыка гремела, а я слышал только свой внутренний ритм. Каждый шаг приближал меня к рингу, к тому месту, где решится всё.

Перед тем как зайти на ринг, я перекрестился.

Всё лишнее ушло.

Ступив на ринг, я почувствовал, как покрытие отозвалось под ногами лёгким пружинящим сопротивлением. Я поднял руку, приветствуя зал. Камеры тут же поймали жест. Я ударил себя трижды по груди и направился в свой угол.

На середине ринга меня встретили Решаловы. Один из них протянул кулак, и я, не раздумывая, стукнул своим кулаком о его. Второй повторил то же самое. Их лица сияли, глаза блестели, они явно ловили кайф от своей роли, но за этими улыбками я прочитал и искреннюю поддержку.

— Саня, мы за тебя, брат, — сказал Лёша, убрав микрофон, чтобы услышал только я.

Дойдя до угла, я немного попрыгал в челноке. Попробовал натяжение канатов. Ноги привыкали к покрытию, мелочей здесь быть не могло по определению.

— Ну а теперь поприветствуйте его соперника! — выкрикнул Паша.

— Он оправдывает своё прозвище, потому что на ринге показывает феноменальные результаты, — подхватил Лёша. — Уже на протяжении без малого двадцати боёв этот боец демонстрирует мощь и железную волю.

— Ни один из его соперников не ушёл с ринга на своих двоих! Каждый бой заканчивался ровно по тому прогнозу, который он называл перед боем! Он ни разу не ошибся в прогнозах, когда называл раунд, в котором закончится поединок.

Феномена, конечно, чуть ли не боготворили. Всё шоу строилось вокруг этой его ауры непобедимости. Зритель жаждал увидеть очередное подтверждение легенды этого бойца.

Я помнил, как Феномен дал прогноз и на наш бой… что ж, придётся на сегодняшний вечер стать разрушителем легенд.

— Встречайте! Второй финалист нашего шоу — Феномен! — выкрикнули Решаловы.

Музыка вновь взорвалась тяжёлым битом, басы содрогнули пол. Прожектора выстрелили светом в проход, и там появилась… не знаю, что — процессия, наверное.

Феномена не просто выводили — его несли. На плечах четверо парней держали носилки, украшенные тканями и золотыми деталями. На них был установлен высокий трон, и на нём восседал он.

Феномен сидел в тёмных очках, в чёрном халате с золотыми вставками. Его лицо оставалось каменным, словно он был не человеком, а статуей.

Перед процессией шёл молодой рэпер, читая куплеты в честь Феномена. Слова гремели под басы: про силу, про непобедимость, про то, что «он сломает любого».

Я смотрел на это и вспоминал, как в своё время выходил на бои Насим Хаммед. Тот тоже был царём, или принцем, если быть точнее. Но до тех пор, пока не встретил Барреру. И тогда вся мишура рассыпалась в прах. Я тихо усмехнулся.

Носилки остановились. Феномен поднялся. Он сделал это медленно, с той ленивой грацией, что всегда бесила его соперников. Будто ему некуда торопиться, будто всё вокруг уже принадлежит ему.

Он поправил очки, снял халат и, развернувшись лицом к толпе, поднял руки вверх.

Выход Феномена оказался куда ярче любого другого. Его шоу было громким, надо признать. Но моё шоу должно было стать последним.

Феномена медленно донесли до ринга. Рэпер, шедший впереди, выкрикивал последние строки. Следом мой соперник перепрыгнул через канаты, сиганув прямо со своих носилок на ринг. Он приземлился в центре ринга и раскинул руки, вращаясь, показывая себя публике.

Я стоял в своём углу и наблюдал. В отличие от меня, Феномен ни к кому не подошёл и ни с кем не поздоровался. Даже на секунду не взглянул на ведущих и рефери. Для него существовали только камеры. Он работал на них и свой образ.

Закончив круг по рингу, он резко развернулся и сделал выпад в мою сторону. Рывок получился резким, но я остался невозмутим. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, как он пытается продавить меня через эту демонстрацию. Но давление не сработало, я лишь подмигнул сопернику в ответ.

Решаловы, заметив напряжение, переглянулись. Паша тотчас сделал знак рукой. В ринг зашла охрана — несколько крепких ребят в одинаковых чёрных футболках. Они встали по углам, готовые вмешаться, если начнётся драка раньше времени.

Я стоял в своём углу, глядя, как рефери обходит канаты и проверяет стойки.

В этот момент ко мне подошёл Лёша Решалов. Он наклонился так, чтобы слова были слышны только мне.

— Саня, слушай внимательно, — сказал он. — Сейчас начнётся битва взглядов. И прошу тебя не реагировать на провокации. Нам нельзя, чтобы всё сорвалось. Даже если он будет дёргаться, кидаться — оставь это без внимания.

Я кивнул. Лёша прав.

Паша подошёл к Феномену. Я видел, как он что-то сказал ему на ухо. Тот усмехнулся и кивнул.

Близнецы вернулись в центр. Их лица оставались улыбчивыми, но в глазах можно было заметить напряжение. Решаловы знали, что искра между нами могла вспыхнуть в любой момент.

Я оглядел зал и… увидел его.

Козлов.

Он смотрел прямо на меня. В глазах читался интерес.

Я не отвёл взгляд, чётко помня, ради чего я вышел сюда. Я должен был поставить точку там, где тридцать лет назад