Огни над волнами - Андрей Александрович Васильев
Может, я немного прорицатель? Ворон про них рассказывал. Рождаются они нечасто и живут недолго, но зато дел успевают натворить… Хороший прорицатель, попав в нужные руки, запросто может даже войну развязать или, наоборот, устроить династический брак и союз двух держав. Маги эту братию очень ценят и внимательно отслеживают все сплетни о людях, которые верно предсказали будущее. И даже платят за эти сплетни, вот как.
Но такие штуки выкидывают сильные прорицатели. А еще бывают слабенькие, которые могут что-то выдать о следующем дне, да еще неуверенно. Мол, может, солнышко будет, а может, и дождичек покапает, на все воля богов. Так вот, может, я из таких?
Хорошо бы ошибиться.
Рассудив, что на семь бед — один ответ, я прихватил со стола недоеденный наставником кусок ветчины, свои книги по магии крови и ушел на второй этаж, даже не позвав с собой Фила. Да и забери его теперь — он, воодушевленный всеобщей суетой, шнырял повсюду, разумеется, совершенно не понимая смысла происходящего. Соученики на него натыкались, об него спотыкались, но даже не ругались. Привыкли.
А мне тут делать было нечего. Уют я создавать не умею, а лавки туда-сюда таскать не хочу. Знаю я этих девиц — у них идеи фонтанируют, а у меня спина от этого потеть будет. Я уж лучше наверху отсижусь, лишний раз формулы позубрю. Те, что попроще, у меня от зубов уже отскакивают, их из моей памяти теперь только смерть сотрет. Еще лет десять постоянного использования — и я смогу их пускать в ход чуть ли не движением бровей. Причем, что крайне важно, я научился не использовать непосредственно кровь в тот момент, когда пускаю их в ход. Опытным путем я вычислил, сколько надо простой энергии, чтобы их запитать, и немного изменил саму формулу, убрав кровь как обязательное условие. Немало энергии надо, врать не стану, хотя оно и понятно — база-то заклинания на крови замешена, меняй формулу, не меняй. И все-таки моей текущей силы хватает для их применения, а то и неоднократного. А вот те заклинания, что уровнем выше, — с ними пока сложно. Там не до творческой работы по преобразованию, там с классической формулой разобраться бы до конца. Кое-что получается, но пока не совсем то, чем можно было бы гордиться.
Здраво рассудив, что в какой-то момент про меня могут вспомнить, я отправился не в нашу комнату, а в небольшую каморку под лестницей, ведущей со второго этажа на третий, это было то место, куда я приходил, когда мне не хотелось, чтобы меня кто-то нашел. Сдается мне, что, кроме меня, про эту каморку никто особо и не знал, а если и знал, то вряд ли сюда захаживал. Тут хранились сломанные шкафы, лавки и тому подобный хлам. Даже окна не было. Я бы и сам сюда не полез больше, здраво рассудив, что это свалка, и не более того, если бы случайно не обнаружил, что за сломанными шкафами есть еще пространство, вполне пригодное для того, чтобы там поместился человек. Мало того — с комфортом разместился на очень даже уютном топчане с матрасом, который тут обнаружился. Немного страшновато было там зажигать свечу — полыхнуть это все могло в один миг, но со временем я навострился читать при искусственном пламени, контроль над которым любой из нас мог держать теперь очень долго и на уровне рефлексов. Даже не верилось, что год назад мы еле-еле могли вызвать слабые огонечки на ладони, которые гасли, как только мы ослабляли контроль над ними.
Часа два я честно занимался, а потом уснул. В конце концов, каждый свободное время использует так, как ему заблагорассудится. Кто-то уют наводит, а кто-то спит. И потом, это же счастье — поспать в тишине. И ничего смешного. Когда через койку от тебя зычно храпит Фальк, а чуть подальше — еще и Жакоб с Эбердин такие же рулады носом выводят, то любой сон превращается в пытку, даже если ты о нем полдня мечтал. Уж мы с ребятами чего только ни делали, даже с магией сна экспериментировали — их ни одни чары не берут, зараз таких.
Проснулся я от того, что кто-то гладил меня по щеке.
— Просыпайся, — настойчиво твердил девичий голос. — Уже почти ночь, и внизу все готово для праздника.
— Сейчас, — недовольно пробурчал я, ворочаясь на скрипящем топчане. — Встаю.
Я выплыл из сна и в полумраке каморки увидел Рози. Она пристроилась рядом и как-то странно смотрела на меня.
— Который час? — хрипло спросил я у нее.
— Одиннадцатый.
Непривычно было видеть ее в платье. Наши девушки окончательно отказались от привычных одежд, предпочтя им мужское одеяние. Штаны и рубахи были просто удобнее, что же до условностей, принятых в большом мире, — Вороний замок был далек от этого. Здесь во главу угла ставились другие вещи, вроде достижения поставленной перед собой цели, и это отсекало все формальности, предписанные правилами этикета и морали.
— Красивая я? — верно расценила мой взгляд Рози, встав с топчана и повертевшись на месте.
При свете небольшого огонька, который полыхал на ее ладони, я по достоинству ее платье оценить не смог, но подтвердил:
— Невероятно. Не будет тебе сегодня равных, поверь.
— Вот не могу я на тебя сердиться. — Рози снова присела рядом со мной. — Даже не знаю почему. А вообще ты хитрец. Хорошо спрятался, слушай.
— И как же ты меня нашла? — Я подавил зевок и привстал. — Только не говори, что сердцем учуяла.
— Чудовище твое заставила тебя искать, — засмеялась Рози. — Хоть какой-то от этого уродца прок. Когда он меня сюда привел, я подумала было, что это магическое недоразумение ошиблось, а потом прислушалась — сопит кто-то. Вот так и нашла тебя. Да и потом, я же тебе говорила, что наши дорожки сплелись в одну, никуда нам друг от друга не деться. Ты в это не веришь, я
