Тени двойного солнца - А. Л. Легат
Вуд с досадой отряхнул руки, вытащил тело. Клерк взвыл, когда брызги коснулись его щиколотки, и взвизгнул во второй раз, когда мертвый сосед безвольно повис рядом. Вуд откатил конструкцию в сторону. Подул на волдыри на руке, так и не выругавшись. Может, когда ему платили, он не чувствовал даже боли.
Я не смотрела на обваренное лицо старика.
– Что же, времени у меня не так много. Я надеюсь успеть к ужину. – Я неспешно прошагала вдоль колонны, выправляя голос: – Гант, уж ты-то готов меня порадовать?
Он заговорил очень быстро, и в этот раз не закашлялся:
– Вы правы, что старушки не режут самих себя. Таким уж способом – точно! Но раны не могут лгать.
На мгновение я поверила. Я представила отца, плачущего в подвале, и десятки тел, которые он приказал сжечь и скормить животным, прежде чем отчаялся и оставил поиски. Представила убийцу, который не делает разницы между детьми, стариками, женами и матерями. Убийцу, которого не нашла одна из самых богатых семей Воснии.
– Чудеса, – отвернулась я.
– Вы пришли ко мне впервые! – с вызовом говорил Гант. – Я не знал вас, а вы не знали меня. И не я предложил вам свою услугу. Так назовите мне хоть одну причину для лжи!
– Люди лгут безо всякой причины.
– Так позвольте мне доказать свою правоту! Ответить по чести! – Я не успела ничего спросить, Гант тараторил на удивление разборчиво. – Я знаю, вы ищете убийцу старухи. Так дайте помочь! Нет никого, кто лучше меня определит причину смерти…
Я не знала, что злит меня больше всего: то, с каким вызовом он смотрел, его глубоко запавшие глаза или сам факт, что таких умельцев на всю Воснию – пересчитать по пальцам одной руки. А может, то, что у него, похоже, и впрямь не было причины лгать.
– Правоту? Честность? Раз уж ты прямой и честный человек, Гант, – я встала напротив него, сложив руки на груди, – скажи. Что такой честный и искренний человек забыл на войне?
Он растерялся, часто заморгал, пропустил вдох. Открыл рот и не сказал ни слова. Закрыл его.
– Ты же ветеран, Гант. По крайней мере, был им. Или это тоже ложь?
Клерк всхлипнул, Вуд чавкал, Джереми размял плечо, загремев железом. Гант смотрел мимо меня, когда заговорил вновь:
– Мою сестру нашли в разорванной одежде. – Он сморгнул. – Мы опоздали. На ее шее осталось девять темных следов.
Клерк прекратил всхлипывать. Голос Ганта звучал в тишине:
– Ему, должно быть, отрезало указательный палец на правой – так я подумал тогда. Я пошел под флаг и нашел его… их… через два года.
– Твоя сестра. Как ее звали?
И, помедли он хотя бы секунду или если бы у него забегали глаза, как у очередного выдумщика, я бы немедля приказала окунуть его в кипяток. Но Гант хрипло ответил:
– Анила. Ей было всего десять. Я… я должен был, верно?
– Миледи? – Джереми удивленно косился на меня.
Мы и впрямь потратили много времени.
– Я должен был, – сказал Гант, прежде чем подавился кляпом.
Вуд плавно отставил половник и поковырялся в ухе. Я прошла вдоль живых. Остановилась у мертвеца, почуяла запах бульона и тут же вернулась обратно.
– Чудеса, ну надо же! – Я хлопнула в ладоши и с силой улыбнулась: – Я готова поверить в одно чудо. Если кто-нибудь из вас выберется сегодня наружу живым.
Кадык на шее клерка дернулся. Он замычал и забился, привлекая внимание. Я кивнула, и Джереми вытащил кляп.
– Оксол, – резко выдохнул клерк, раздувая щеки. – Оксол, миледи!
Я сделала шаг вперед.
– …золото, одним платежом, – его губы кривились, – пришло из Оксола несколько дней тому назад! Не напрямую… поймите, с печатью, такие дела обычно… Важные! Очень важные дела…
Ногти впились в мягкую часть ладони. Я завела руки за спину. Важные дела? Отец не стал бы мне лгать. По крайней мере, в этом. По крайней мере, так нагло.
Не стал бы?
– Это серьезные слова, – я прищурилась. – Уж не хочешь ли ты выбраться отсюда любой ценой? Поверь, твоя смерть будет долгой, если…
– Бумаги! Я все покажу, миледи. Бумаги…
Он постыдно зарыдал, повиснув на привязи. К вою присоединился младший. Я покачала головой.
Пес, который ценит свою жизнь. С таким хотя бы можно работать.
– Что ж, проверим бумаги. Вуд, развяжи его и… проследи, чтобы не сбежал. – Впрочем, с таким телом убежать клерку суждено разве что от мертвой старухи. – Мы прямо сейчас и отправимся за бумагами, верно?
Клерк отчаянно закивал, морщась от слез. Зазвенели цепи. Я повернулась к Ганту. Он буравил меня прямым неприятным взглядом. Могильщик, ветеран, врачеватель. Возможно, честный человек.
– Ты сказал, что готов помочь. – Я встала напротив и дождалась, пока Джереми вытащит кляп. – Как?
– Я знаю, кхм… как отыскать убийцу, которого никто не видел, – он сверлил меня взглядом, почти не моргая. Старался не кашлять. – По самому крохотному и незаметному следу, который он оставил. Но… с одним условием.
Я прищурилась:
– Ты еще смеешь…
– Вам придется довериться мне. Без этого, боюсь, никто не сможет вам помочь.
И замолчал. И дальше буравил взглядом. Из угла пахнуло мочой.
– По самому крохотному следу? – я склонила голову набок. Слева от меня, досаждая своим нытьем и всхлипами, болталась троица бестолковых детей.
Утопающий не выбирает травинку, которая вернет его на берег. Я помедлила, отшагнула в сторону от смрада.
– Что же, Гант. Попробуй. У меня есть для тебя кое-кто, кого следовало бы отыскать. И следов он оставил предостаточно. – Я хлопнула ладонями. – Джереми, позови их.
Псы не заставили себя ждать. Троица спустилась по скрипящим ступеням подвала.
– Звали, миледя?
– Бросьте его в темницу с хорошим надзором. – Когда узника начали освобождать, я подошла ближе и еще раз осмотрела его с ног до головы. Никаких меток. Славно. – Я вернусь за тобой, Гант. И лучше бы тебе держать свое слово.
Он зажмурил глаза в качестве ответа и снова открыл их. Глаза-сверла. Его протащили по полу на коленях, и только на лестнице он смог шевелить ногами, закованными в кандалы.
– Э-э, миледи, а что делать с… – Джереми, как теленок, покосился на оставшихся узников.
«Сьюзан Коул не держит своих обещаний», – заговорят беспризорники Волока.
«Сьюзан Коул не такая уж и страшная сука», – начнут судачить исполнители, наемники, купцы.
«Сьюзан Коул ищет тех, кто заплатил за графа», – узнают наши враги.
