Маг – хранитель Слова - Вячеслав Теркулов
– Слабеет наш орёл! – пробормотал Вайс.
– Скорее всего, суккубы его в оборот взяли, – пояснил профессор. – Он теряет контроль над магией. Надо поторопиться.
Вано Могулия стоял чуть правее от входа в храм, застыв в позе Геракла, на плечи которого Атлас водрузил небесный свод. Он побагровел. На шее могучего грузина вздулись жилы, на висках выступили крупные капли пота, несмотря на промозглую сырость декабрьского вечера.
– Я беру купол на себя! – воскликнул Исаев, перебрасывая гитару на грудь.
Без вступлений и проигрышей он начал:
– В Донецке дождь – плащи, дождевики,
Беспрецедентных зонтиков стихия:
Штрихованные улицы хмельные —
Гравюрами неопытной руки
Троллейбусы, маршрутные такси…
Прохожие в переплетеньи улиц
Бегут к машинам, под дождём сутулясь,
Сжимая мелочь нужную в горсти.
Эта песня-заклинание всегда была беспроигрышной и давно стала «коньком» Человека Дождя, как прозвал своего соратника Вальдемар.
– Дождь без труда нарисовал Собор,
Рисует нищих по дороге к рынку,
Цветочных будок пёстрые картинки
И чей-то торопливый разговор.
Повинуясь магу, из низких туч хлынули струи ливня.
– Откроешь форточку, чтоб подышать грозой,
И ощутить дождя солёный привкус,
И осознать, что жизнь не получилась,
И посмеяться над самим собой.
Сплошные потоки воды, низвергавшиеся с небес, окружили кафедральный собор непроницаемым барьером. Ни один бес или демон не посмеет сунуться под магический дождь, который растворяет любую нечисть без остатка.
Вайс посмотрел вверх, придерживая шляпу, щёлкнул пальцами и над куполами храма засверкали сполохи молний. Запахло озоном. теперь выгнать бы тварей из-под крыши и можно уже ничего не делать. Стихии управятся сами.
– Отпускай! – Исаев хлопнул грузина по плечу.
С протяжным выдохом Вано выпрямился. Он больше не удерживал купол, который растворился сам по себе. Но в следующий миг грузин набычился и решительно зашагал к входу в церковь.
– Держите его! – выкрикнул Саня, появляясь из завесы дождя. Застиранный камуфляж чистильщика успел промокнуть до нитки. По щекам сбегали струйки воды. – Его суккубы тянут!
Вайс успел лишь сунуть трость под ноги Вано. Грузин охнул и упал ничком. И тут же на него налетели певицы из концертной бригады «Донбасский характер», которую неутомимый грузин создал лет пять-шесть назад и в свободное от работы время ездил по госпиталям, расположениям ополченцев или просто в отдалённые сёла, куда артистов по линии министерства культуры не заманить и калачом. Видимо, с одного из таких концертов они и возвращались, когда чистильщик Саша подал сигнал тревоги. Бригада пользовалась успехом из-за репертуара, включавшего старые песни из советских кинофильмов и эстраду позднего СССР, а также из-за хорошеньких исполнительниц, которые сейчас и вцепились в руки и ноги Вано Нугзаровича, не желая отдавать своего художественного руководителя на растерзание суккубам.
– Меня тоже заманили бы, – сказал Саша, с улыбкой глядя на кучу-малу. – Но у меня обереги! – он с гордостью показал целую связку литых медальонов, наузов, необработанных камней, сплетенных из проволоки фигурок и даже колечко с имитацией паутины внутри и тремя соколиными перьями – талисман племени северных черноногих. – Только они и держат! А у Нугзаровича свои талисманы.
– И они его неплохо держат, – усмехнулся Вайс. Потом быстро спросил. – Что со священниками?
– Заперлись в ризнице. Забаррикадировали двери. Поют молитвы уже час!
– То есть, угрозы жизни и здоровью нет, – констатировал маг. – Хоть это радует. А что за весёлый перестук?
– О! Это к Эду. Его идея! – Саша кивнул в сторону заднего двора.
– Да? Надо взглянуть…
Тем временем профессор продолжал петь:
– И запах кофе, сдобы аромат,
И улица Артема за окошком…
И нежный лепет как бы понарошку,
Пока не слышен грохот канонад.
Сделав десяток шагов, Вальдемар остолбенел. Зрелище, достойное быть запечатлённым в лучших образцах сюрреалистического кино. Вот куда подевались нищие, обжившие кусок улицы перед собором! Они все собрались здесь, в количестве не меньше полудюжины. Женщины расшатывали и разбирали строительные леса, оставшиеся от какого-то мелкого косметического ремонта стены храма, а мужчины старательно «тюкали» топорами, превращая доски и брусья в колья. За работой внимательно наблюдал друид в белоснежных, правда, сейчас промокших и посеревших одеяниях и с венком из омелы в огненно-рыжих волосах. Он прохаживался среди нищих, время от времени отвешивая пинка недостаточно усердным.
– Эд!!! – воскликнул Вальдемар удивлённо. – Зачем это? Что ты задумал?
Друид резко обернулся. Сверкнул белозубой улыбкой.
– Dia dhuit[24], Вальдемар! Рад тебя видеть! Ты знаешь, я совершенно случайно обнаружил тут целые залежи осины!
– Осины? Быть не может! Откуда у нас осина?
– Не знаю! Наверное, случайно попала. Но это же целое сокровище! Что может быть лучшим оружием против демона, чем осиновый кол?
Вот тут Вайс ничего возразить не мог. Друид-диссидент Эддард Покроу прекрасно разбирался во всех аспектах борьбы с бесами, демонами, вампирами и оборотнями. Он появился в Донецке в середине 80-х. Пришёл пешком со стороны города Жданова (позже переименованного в Мариуполь) с котомкой через плечо и кофром с гитарой. Проявляя недюжинную осведомлённость, сразу явился в Совет магов-хранителей, показал вид на жительство и предложил сотрудничество. Впоследствии создал музыкальную группу, играющую фолк-рок, работал ди-джеем на местном радио, любил рассказывать о дирг дуэ, лепреконах, дуллаханах, баньши, слуагах и келпи. Почему он покинул родной Изумрудный остров, никто не знал, а Эддард не спешил делиться. Правда, упомянул разок, что был у себя дома старейшиной секты почитания Бухильды Брагодатной. Начиная с лета 2014 года активно включился в зачистку нечисти, чем и занимался по сей день.
– Я тебе доверяю, Эд, но, может, всё-таки лучше я их прижгу огнём?
– Огонь – это замечательно! – радостно отозвался бывший друид, а ныне шеф-редактор радиостанции «Новороссия-рок». – Всё очищается огнём, как говаривал Джироламо Савонарола! Но позволь нам стоять с осиновыми кольями по периметру храма, когда твои бесы начнут прыгать в окна, чтобы не стать шашлыком.
Вайс махнул рукой. Ну, глупости морозит, а что с ним сделаешь? Человек истинно верует в свои заблуждения, но ведь хочет как
