Кулачник 5. Финал - Валерий Александрович Гуров

Для убедительности он сам наклонился, взял гирю и попытался поднять. Резко вытянул руку вперёд, но продержал всего пять секунд. Гиря глухо бухнулась обратно на пол.

— Да, мужики, — усмехнулся Паша, вытирая ладони. — Вам придётся крайне непросто. Испытание действительно не из простых.

— Прошу вас занять исходные позиции, — сказал он уже серьёзно.

Мы втроём подошли к гирям. Каждый смотрел на чёрный металл, блестящий под светом прожекторов.

Паша достал телефон и включил секундомер.

— Сейчас каждый встаёт в удобное положение, берёт гирю, но не поднимает. На счёт «три» — все вместе поднимаете и держите. Кто первый сдаётся, тот вылетает.

— Есть какие-то условия? Угол, наклон? Или можно как угодно? — поинтересовался Феномен.

— Главное, чтобы рука с гирей не стала вертикально туловищу, — заверил ведущий.

Мы расставили ноги, заняли стойку. Я чуть согнул колени и взял гирю за ручку, ощущая холодное железо ладонью.

— Раз… два… три!

Мы одновременно подняли гири.

Испытание началось.

Мы втроём стояли плечом к плечу, руки вытянуты, каждая сжимает чёрное железо. Шестнадцать килограммов казались простой цифрой, пока гиря не ложилась в ладонь и не вытягивала мышцы плеча так, словно хотела вырвать сустав.

Феномен бросил на меня короткий взгляд и ухмыльнулся, как будто всё это для него ерунда.

Воин аула тоже старался держать лицо каменным, будто вес у него в руках — не железо, а воздушный шар.

— Десять секунд есть, парни, — прокомментировал Паша.

Первые десять секунд мы продержались уверенно. Я дышал ровно, глядя в одну точку.

— Раз плюнуть, — хмыкнул Феномен, чуть поворачиваясь ко мне. Его губы растянулись в ухмылке, но я видел, как по линии его плеча уже пробежала дрожь. Он держал руку чуть выше уровня груди, локоть едва заметно согнут — экономил силы.

Воин аула выбрал другую тактику. Он поставил ноги широко, почти в шпагат, корпус подал вперёд. Первое время он даже находил силы разговаривать.

— Давай, сдавайся, Файтер, — цедил он сквозь зубы. — Всё равно долго не протянешь.

Я не отвечал. Не стоило тратить дыхание на болтовню, пока мышцы работают.

Прошло ещё несколько секунд, и Воин замолк. Я заметил, как его губы поджались, а плечо начало подрагивать.

Феномен держался за счёт наглости и привычки показывать показное спокойствие, а у Воина аула взгляд уже начал бегать…

А гиря в моей руке казалась тяжелее с каждой секундой. Но я знал одно: здесь выигрывает тот, кто умеет терпеть.

— Двадцать секунд, — объявил Решалов.

Этого хватило, чтобы вся бравада у соперников начала окончательно рассыпаться.

Воин аула, ещё недавно ухмылявшийся, теперь стискивал зубы, дыхание у него стало рваным, с присвистом. На лбу выступил пот — капли собирались в бисеринки и медленно стекали по вискам. Его рука дрожала всё сильнее, будто гиря весила уже не шестнадцать кило, а все тридцать.

Феномен держался чуть лучше, но и у него лицо изменилось. Челюсти сжались до скрипа, вены на шее вылезли, дыхание стало шумным, а ноздри раздувались. Он по привычке пытался изображать спокойствие, но пот на лбу выдавал правду — ему тоже было ой как непросто.

Мне самому тоже было непросто. Плечо ныло, мышцы горели, и гиря тянула вниз. Я дышал глубоко и ровно, загоняя себя в ритм: вдох, выдох. Ещё секунда. Ещё.

Воин аула не выдержал первым. Он начал заваливать корпус назад, делая угол в руке больше, чтобы хоть как-то выиграть время. Кисть загнул, пальцы побелели. По правилам это не считалось нарушением — но для всех было ясно, что Хасбулла уже на последнем дыхании.

Я видел, как у него подкашивались ноги, лицо налилось красным, глаза закатились. Давление у него явно зашкаливало. Он ещё секунду-другую пытался удержать гирю, но потом рука дрогнула — и гиря с глухим стуком рухнула на пол.

Воин аула вылетел.

Я перевёл дыхание и крепче сжал рукоять. Теперь остались мы двое — я и Феномен.

Хасбулла же, едва выронив гирю, вспыхнул, как сухая солома.

— Да я… я просто оступился! — заорал он, хватая себя за бедро, будто хотел показать, что там свело мышцу. — Я мог дольше держать!

— Всё, — резко пресёк его Паша Решалов. — Второго шанса не будет. Уронил — значит, вылетел.

— Правила для всех одинаковые, — добавил Лёша.

Воин махнул рукой, но я видел, как внутри его разрывало.

Я перевёл взгляд на гирю в своей руке. Рука дрожала, мышцы горели, но я держал. И видел краем глаза, что Феномен тоже не собирается отступать.

— Ну что, парни, финалисты определены, — объявил Паша. — Вы сражаетесь друг с другом в финале.

Можно было опускать гири — никто бы не сказал слова. Но мы оба держали. Я и он. Потому что здесь решалось не просто, кто сильнее, а кто возьмёт психологическое преимущество ещё до боя.

Феномен расставил ноги шире, зафиксировался. Его тело напряглось, как стальная пружина. Потом он закинул голову назад, словно презрительно смотрел в потолок. Дрожь у него уже шла по всей руке, но видно было, что запас прочности у него ещё есть.

Я смотрел прямо перед собой. Боль жгла плечо, будто кто-то прижимал его раскалённым утюгом. Но я не собирался сдаваться.

Мы оба знали, что наш финал начался уже здесь.

Моя кисть дрожала, пальцы побелели, и я чувствовал, что ещё секунда — и гиря потянет руку вниз. Но я знал старую школу, то, что в подвалах девяностых нам втолковывали простые, но умные мужики.

Я чуть отвёл руку в сторону. Движение едва заметное, но от него менялась вся биомеханика. Нагрузка с уставшей дельты перетекла на грудную мышцу и часть спины. Для зрителя это выглядело так же — гиря на вытянутой руке. А для меня это стало передышкой, спасением.

И гиря снова будто облегчилась на секунду.

Вот только Феномен краем глаза заметил и сделал то же самое…

Глава 11

Феномен перенял движение почти мгновенно, и теперь мы снова стояли вровень.

Но дрожь росла, причем с каждой секундой давление и нагрузка увеличивалась в геометрической прогрессии. У Феномена по лицу струился пот, вены на руке вздулись, челюсти были сжаты так, что казалось — вот-вот сломает себе зубы.

Я чувствовал, как собственное тело тоже трещит по швам, держась из последних сил. Еще чуть-чуть — и эти