Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский

А хозяин заведения и говорит ему:

— И вправду, какое. Скорее всего, никакого дела у армии до вас нет; армейских, скорее всего, попросили, — и прежде чем Саблин успел произнести что-либо, Олег сам в свою очередь спрашивает: — А вы знаете, кому армейские не отказывают?

— Нашей контрразведке, — догадывается Саблин.

Но Панов лишь качает головой:

— Вашим-то они отказать могут запросто. А не отказывают армейские только северянам.

Глава 11

«Чего? А эти-то тут при чём?».

Аким не понимает, о чём говорит хозяин круглосуточной столовой, которая не очень-то на столовую и похожа. А тот интересуется всё так же доброжелательно:

— У вас есть какие-нибудь дела с людьми с островов?

Саблин удивляется:

— Да откуда? — но тут же вспоминает. — Были, но давно. Я как-то работал с одной женщиной… Помогал ей найти одну тварь в болоте.

— Нашли? — интересуется Олег.

— Нашли, — говорит Аким и тут же спрашивает: — Послушайте… а вот эти… ну, которые вам радировали насчёт меня… они разве не с севера?

— Они тоже с севера, — отвечает ему Панов. — Но они, судя по всему, с другого севера и принадлежат к другой организации. Те, что вас искали… как мне кажется, они с Франца Иосифа. Или с Комсомольца. Впрочем, это одни и те же люди. Это островитяне.

«Он тоже про тех женщин мало знает? Или врёт?».

— А те… ну, которые вам прислали радиограмму насчёт меня? — не отстаёт от собеседника Саблин. — Они откуда?

— Понятия не имею, — отвечает Панов. — Кстати, островитяне их и ищут, чтобы выяснить, где у них их база… ну или поселение…

— А как этих… как их называют? А то я к ним ездил и даже не знаю, кто это, — продолжает Аким.

— Их называют новыми… — чуть подумав, произносит Панов. — А вы, что, никогда не слышали про них?

— Нет… Никогда не слышал, — признаётся прапорщик.

— Так вы промыслом не занимаетесь, что ли? — удивляется хозяин скупки.

— Нет, не занимаюсь; я служу и рыбу ловлю, а сюда попал… — Саблин вздыхает. — Дружок мой старинный, Олег Савченко… просил доставить товар заказчику. Он сам не смог… Ну я и отвёз…

— Я знаю, он погиб… Кстати, а где он погиб? — спрашивает Панов.

— Он умер в госпитале, его какая-то тварь… то ли спору, то ли клетку свою ему в организм занесла… Он начал мутировать, врачи не смогли помочь.

Олег понимающе кивает:

— Тёзка мой лихой был добытчик… Лихой. Чего уж там, один из лучших на всём болоте от Оби до Енисея. И, значит, та лодочка красивая, на которой вы приехали, она Савченко?

— Ну да… Его лодка, — «А как он узнал, на чём я приехал?».

Тут хозяин заведения вдруг вспоминает:

— Слушайте, прапорщик… Может, вы есть хотите? Может, чаю? Или водки…? А может, пива? Всё за счёт заведения.

— Пива, — Саблин соглашается. Он и поел бы, но не хочет злоупотреблять гостеприимством. И больше, чем есть, прапорщик хочет пить. Поесть можно и в солдатской столовой, бесплатно. А чая он и дома напиться может. И поэтому он кивает: — Ну да, пива можно.

Олег делает знак, и женщина, что предлагала Саблину снять пыльник, подходит к ним.

— Марина, мне чая, прапорщику пива. Да и мне дай пива, помянем нашего товарища.

Женщина уходит, а Саблин тут решается спросить:

— А что, все промысловики про этих новых знают?

— Да нет, конечно, — Панов усмехается. — Нет, новые — это большая тайна, про них знают только те, что ходят за арматурой, да и то не все, и никто не знает, где у них база или какие они; я вот сколько уже лет с ними сотрудничаю, а никогда их не видел. А вы видели?

— Я? — Саблин удивляется. Причём удивляется непритворно.

— Вы же ходили к ним на Тунгуску. Товар-то им отвозили?

«На какую ещё Тунгуску? — тут Аким едва успел себя одёрнуть и не поправить Панова. Дескать, на Талую, я отвозил товар на Талую, а не на Тунгуску. Но он вовремя спохватился и не стал ничего уточнять. — Ладно, на Тунгуску, так на Тунгуску. А этот Олежек… Хитрый мужичок». И после говорит:

— Да, отвозил, но я не видел никого… — но тогда ему бы пришлось рассказать, как он товар передавал, и поэтому он поправляется: — Вернее, видел бота. Мы заказ выложили на берег, как нам приказали, подождали — бот вылез из кустов и забрал его.

Тут женщина приносит им пива, а Саблин закуривает, прежде чем сделать первый глоток.

— И что, ничего не оставили взамен? — продолжает расспросы Олег. Он к пиву не прикасается. Видно, этот дорогой напиток ему не в диковинку.

— Оставили, как же не оставить, — отвечает Аким и достаёт из кармана золотой слиточек. И протягивает его хозяину заведения. — Я тут кое-что принёс.

— Хотите продать? — интересуется Панов и берёт слиток в руки. И тут же, наверное по весу, определяет его. — Да, скорее всего это настоящий.

— Да, хочу, мне с товарищами нужно рассчитаться.

— Рубль двадцать за грамм, — предлагает Панов. — Соглашайтесь, это хорошая цена. Вам не дадут больше даже в Игарке; если только в самом Норильске предложат больше, но и там разница будет незначительная.

Аким кивает:

— Да, забирайте.

Цена и вправду отличная. Там, в его родной Болотной, скупщики рыбьего масла не дали бы и рубля и десяти копеек за грамм металла в четыре девятки.

Панов подзывает к себе всё ту же женщину: