Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский
Никите было известно о нахождении княжича Велимира в этом волжском городе, но он не предполагал, что и Борис туда подтянется. Это в корне меняло ситуацию. Можно их привлечь к зачистке Симбирска от всей шушеры, которая слетелась на огонёк к Гангстеру, а можно легко нарваться на противодействие. Ведь молодые Шереметев и Волынский испытывают к Никите не самые тёплые чувства. Но отступать от первоначального плана из-за горячих княжичей он не собирался.
— Интересная затея, — хмыкнул Никита, и, дожидаясь ответа князя Леонида, поработал ложкой. Борщ и в самом деле оказался неплох, следовало признать.
— Да славятся Боги, что парень за ум взялся, — отмахнулся Волынский, наполняя рюмки. — Ещё бы женить его на умной-разумной девице, чтобы и лаской, и твёрдой рукой направляла по правильной дороге.
— Леонид Иванович, давайте уже ближе к делу, — Никита соприкоснулся своей рюмкой с княжеской и опрокинул в себя водку. Лёгкая концентрация алкоголя способствуют пищеварению. Надо только потом очистить организм, чтобы за рулём быть в полном порядке. — Ради чего вы хотели со мной встретиться?
— Недавно я беседовал с Василием, князем Шереметевым, — пояснил Волынский. — Он после той трагедии в клубе стал немного… как бы точнее охарактеризовать его состояние? Стоящим на грани между разумом и безумием.
Никита от удивления приподнял одну бровь, и получилось у него столь здорово, что князь Леонид смущённо потёр подбородок, осознавая странность сего вывода.
— Он почему-то считает тебя, Никита Анатольевич, коварным человеком, воспользовавшимся его слабостью и забравшим душу с помощью какой-то татуировки. Василий даже показал мне свою грудь, но я на ней ничего не увидел. О чём идёт речь? Не мог бы ты пояснить старику причину столь дурных мыслей, бродящих в голове князя? Ну, перед тем, как я поясню свою позицию…
— Да никаких тайн, вообще-то, и нет, — пожал плечами волхв. — Князь Шереметев был при смерти. Тот молодой официант в клубе был полностью покрыт рунами смерти, напитанными некротической маной. Он хотел уничтожить цесаревича Владислава, но я успел выставить защиту. Василию Юрьевичу не повезло. Его задела чёрная энергия, которая стала разъедать тело изнутри. Противодействие этой атакующей магии ещё не выработали, потому что она основана на сложных рунах. А специалистов в России днём с огнём не сыщешь. Я более-менее владею техникой наложения рун с помощью татуировок. Поэтому и предложил княжичам спасти их отца. Наследник испугался, а Велимир проявил смелость и взял на себя ответственность, — отпив из бокала воды, Никита продолжил. — Шереметеву я провёл обширный татуаж на груди, влил в рисунок неимоверное количество жизненной энергии. Нужно было купировать очаг распространения болезни, что я и сделал. Потом было легче. Татуировка постепенно выцветала и сливалась с кожным покровом, на что и был расчёт. Некротический очаг она уничтожила. Я предупреждал, что методика не отработана, и как себя дальше поведёт человек, неизвестно. Всё зависит от личности человека, от его силы воли. Я подозреваю, откуда у князя Василия Юрьевича подобные мысли. Это последствия тяжёлого лечения…
— Довольно интересная методика, — Волынский отодвинул от себя тарелку с недоеденным борщом. — Может, второе блюдо пора нести?
Заметив кивок молодого барона, он затолкал руку под стол, где, вероятно, находилась кнопка вызова. Через минуту дверь снова распахнулась, знакомый официант закатил тележку с судком и чистыми тарелками. Быстро убрал ненужное со стола, разложил сочные зразы с ломтями запечённого картофеля и без слов удалился.
Князь наполнил рюмки, Никита не стал отнекиваться. Нужно было подвести Волынского к фазе откровенности, но тот пока лишь слушал, ничего не объясняя.
— Значит, князь Василий подвержен некоему магическому воздействию, которое влияет на мозг? — решил уточнить Леонид Иванович. — Ты не подсаживал ему ментальную закладку? Ведь именно об этом он в последнее время и говорит!
— Нет никакой закладки, — сохраняя на лице железное спокойствие, ответил Никита. Он знал, что в России нет специалистов по западной рунической магии. — Это всего лишь экспериментальное лечение, которое удалось, хвала Богам.
— То есть, ты действовал на свой страх и риск?
— Да, и об этом княжичи Шереметевы были мной извещены.
— Василий, значит, болен? — продолжал допытываться Волынский.
— У любого Целителя есть долг: вести своего пациента до полного выздоровления, — не теряя терпения, ответил барон Назаров. — Я честно попытался проследить состояние здоровья князя Василия, но наша встреча закончилась не так, как бы мне хотелось. Мы не нашли общего языка.
— Он рассказал мне о твоём визите, — собеседник поднял рюмку, призывая выпить, и первым осушил её. Подцепив на вилку маленький пятачок солёного рыжика, князь отправил его в рот, прожевал. — Пойми, Никита Анатольевич, мне сейчас важно понять, в каком состоянии мой давний друг, мой верный соратник. Если он болеет и не хочет принимать твою помощь — это одна сторона медали. Если это твоё коварство, чтобы уничтожить Главу Рода Шереметевых — уже другая.
— А он не сказал, что общее состояние здоровья улучшилось, и его жизненный цикл, и так длинный, я увеличил лет эдак на двадцать? — усмехнулся Никита, закусывая водку вкусно пахнущим и хрустящим на зубах рыжиком. — Не будет искать врагов и успокоится — проживёт полтора века. Вот только как на это отреагируют его сыновья?
Волынский замер на мгновение, а потом разразился смехом. Он даже приложил салфетку к губам, и когда успокоился, покачал головой:
— А вот это очень интересное замечание! Не предлагал ли тебе Велимир уморить папашу?
— Нет, на такой вариант я бы не согласился, — рассмеялся и Никита. — Более того, я очень надеюсь, что князь Василий Юрьевич ещё долго будет землю топтать. Это мне очень выгодно. Велимир амбициозен, а его старший брат — наследник слабый, если честно. Смена Главы в клане Шереметевых приведёт к серьёзным разногласиям, что скажется и на вашем союзе.
— А ты умён, Никита, — уважительно покивал Волынский. — Твои размышления сходны с моими. Василий тоже понимает, что Сашка может не удержать власть в руках. Вот и отправил Велика в Симбирск, подальше от дома. Жаль…
— Что «жаль»? — решил уточнить Никита, после того, как князь распробовал зразы.
— Неправильную стратегию мы выбрали против тебя, — признался Волынский, и это не было пьяным разговором. Пожилой князь был твёрд рукой и ясен взглядом. — Надо было под своё крыло брать, а с такой
