Выживший - Павел Барчук
Я оставался для магов загадкой. И потенциальным оружием. Живым щитом. Как оказалось, рядом с Изначальным градом находилось какое-то место, порождавшее демонов, монстров и тварей. Маги называли это Пустошью. Туда не решались ступить даже могущественные лорды. Но они очень сильно хотели уничтожить Пустошь. Вот для чего им был нужен я.
После опытов меня, полумертвого, с подергивающимися веками и свежими ожогами от датчиков на коже, волокли обратно в камеру. И там, в темноте, на холодной плите, рождались идиотские планы побега.
Первый был абсолютно дебильным. Отчаянным. Когда меня вели по узкому коридору из лаборатории, мимо ниши со статуей крылатого демона, я просто рванул в сторону, в полуоткрытую дверь служебного прохода. Долбанул стража плечом, пытаясь выбить у него дыхание. Ну не идиот? Ясен хрен, это было бесполезно. Словно в гранитную стену врезался. Страж даже не дернулся.
А вот Аларик, сопровождавший процессию, был в диком восторге.
— Попался, тварь! Думал, куда-то денешься? А-а-а-а-а, сучоныш! Я знал! Знал, что ты замышляешь сбежать!
Удар «усмирителем» в спину свалил меня с ног. А потом эти удары посыпались со всех сторон. Аларик бил методично, с расстановкой, чередуя физическую боль с разрядами, которые заставляли мое тело трястись и подпрыгивать на холодном камне.
В наказание я не получал ни еды, ни воды несколько дней. Провел это время в карцере — вертикальной каменной трубе, где нельзя сесть или лечь. Только стоять, упираясь спиной и ладонями в скользкие стены.
Это меня вывело из строя почти на неделю, но не остановило. Я прямо свихнулся на идее побега. Хотя, совершенно непонятно, зачем. Ну сбегу. Дальше что? Чужой мир, ублюдочные маги. Куда идти, у кого просить помощи?
Вторая попытка оказалась не намного умнее. Я пару месяцев симулировал полную апатию и покорность. На самом деле — изучал свой собственный распорядок дня до мельчайших деталей. Особенно меня интересовал уборщик — мелкий мужичок, который приходил, чтоб помыть и продезинфицировать специальным раствором камеру.
Я запомнил каждое его действие, посчитал, сколько раз он отворачивается, чтобы сполоснуть тряпку в ведре. Дождался нужного момента, а потом напал на уборщика. Цель была простая, но такая же идиотская — оглушить, снять его робу, попробовать выйти из замка.
Хрен там. Старик оказался жилистым и вертким, как ящерица. Его истеричные вопли привлекли стражу за секунды. Меня скрутили, а потом избили так, что я неделю харкал кровью.
Тогда в мою камеру спустился сам Лорд Риус. Он стоял на пороге, не заходил внутрь. Будто боялся запачкать дорогие туфли.
— Упрямство, — произнес маг, глядя на меня, как на сломанную, но все еще занимательную игрушку. — Тупое, животное, бессмысленное упрямство. Куда ты бежишь, Выродок? Из замка? Из города? Ты понимаешь, что даже если вырвешься на волю, этот мир тебя убьет? Ты обречен здесь в любом случае.
Я молчал, прижимая руку к сломанным ребрам.
— Паек урезать вдвое. На месяц, — бросил Лорд Риус через плечо Аларику, уже ждавшему в коридоре. — И ужесточить режим содержания. Пусть подумает о цене своего упрямства.
Тот месяц стал адом внутри ада. Полпайка — это несколько ложек безвкусной кашицы в день. Голод превратил меня в ходячий скелет, обтянутый кожей. Я слабел, мир плыл перед глазами.
Но именно тогда, в глубине этого физического и морального падения, надежда наконец сдохла. Ее место заняла ярость. Холодная, тихая, неистовая. Я перестал мечтать о доме. Я начал мечтать о том, как буду резать глотку Аларику. Как вырву сердце у Риуса. Как найду «великолепную пятерку» и растопчу этих ублюдков, которые отняли у меня все.
Потом была третья попытка. Четвертая. Пятая. Я даже хотел подкупить молодого слугу, сунув ему найденный в лаборатории кристал. Слуга взял камешек и доложил Аларику.
Я пытался ткнуть украденной у Диксона иголкой стражу в глаз. Я пробовал перегрызть кожаный ремень на запястье, пока меня везли на тележке в лабораторию. В общем, вел себя как окончательно поехавший крышей псих.
Шестая попытка стала самой решающей. Однажды, в лаборатории, когда Диксон отвернулся к шкафу с инструментами, а Риус изучал голограмму какого-то чудовища, я смог, превозмогая боль, высвободить одну руку из чуть ослабевшего зажима. Мои пальцы нащупали на боковом столике хирургический скальпель с острым лезвием.
Целился я не в Диксона. В Риуса.
Метнул этот чертов скальпель со всей силой, на какую был способен. Он, сверкнув в холодном свете, стрелой понесся к магу, но… замер в воздухе. Не долетел до каких-то двадцать сантиметров. А потом со звоном упал на полированный пол.
Риус даже не обернулся. Не пошевелился. Но его терпение, похоже, лопнуло окончательно.
Меня не поволокли в камеру, а притащили в его личный кабинет — высокий зал с витражными окнами, книжными шкафами до потолка и огромным столом из черного дерева.
— Шесть попыток за один год, — сказал он. Смотрел не на меня, а в окно. Там, во дворе, при свете магических шаров, разгонявших сумрак, рабы драили камни, — Шесть. Ты абсолютно безнадежен, Выродок. Не обучаем. Не управляем. Твоя аномалия делает тебя ценным, но твое упрямство сводит все к нулю. Ты противишься всем моим попыткам найти источник аномалии. Ты выкидываешь Диксона из своего сознания. Твоя тупая животная ярость делает тебя непригодным даже для простой работы в каменоломнях.
Лорд Риус медленно повернулся. Его лицо было непроницаемым, но в глубоких, темных глазах я впервые увидел не интерес, а усталое раздражение.
— Мне надоело тратить на тебя время и ресурсы. Хочешь драться? Хочешь доказать, что имеешь право на жизнь, на движение, на эту жалкую борьбу? Хорошо.
Маг сделал шаг ко мне.
— Я дам тебе арену. Настоящую. Там ты сможешь бороться сколько влезет. Сражаться. Убивать. Или быть убитым. В любом случае, я избавлюсь от головной боли. И, возможно, из твоей смерти мы извлечем какую-то пользу. Аларик!
Погонщик возник в дверях мгновенно, будто прятался за углом, ожидая приказа хозяина.
— Готовь его. Завтра, после утреннего сеанса сканирования, он дебютирует на Нижней Арене. Пусть мясорубка решит его судьбу. И если Выродок сдохнет в первой же схватке… — Риус наконец посмотрел прямо на меня, в его взгляде промелькнуло что-то, похожее на ледяное презрение, — … я буду очень разочарован в тебе, Аларик. Значит, ты плохо следил за моим имуществом.
Погонщик побледнел и низко склонил голову.
Старый ублюдок Риус думал, что отправляет меня на казнь. На последнюю, кровавую потеху для магов. Он не знал, не мог знать, что в тот момент делает самый ценный подарок за все
