Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский

— Нет, — чётко отвечает синекожая. — Невосполнимый ресурс стоит намного больше. — Казалось бы, она всё сказала. Но тут же добавила: — Но в принципе… Возможно, мы и возьмёмся за восстановление сто девятого… Нам нужна интеграционная шина. Той, что вы привезли, нам мало…

— Я не знаю, где её взять, — говорит Саблин. — Вы хоть намекните.

— Намекать мы не будем, — произносит Люба. — Мы назовём вам человека. Он знает, как добывать ценные ресурсы. У него большой опыт. Сто девятый, насколько нам известно, с ним иногда сотрудничал. И полный лист шины — единственный вариант сделки.

— Единственный? Ну давайте… — а что ещё он мог сказать? — Я попробую найти эту шину.

— Значит, вы согласны? Вы подтверждаете своё желание сотрудничать с нами? — синекожая задаёт вопрос таким образом, таким тоном, что прапорщик сразу понимает, что это совсем не простое слово, не просто согласие, это договор, от которого потом будет не отмахнуться. Взгляд её кроваво-красных глаз внимательный. Хотя что она там может увидеть через армированный пеноалюминий шлема?

— Подтверждаю, — после некоторой паузы соглашается Аким. — Но вы расскажите, где добыть эту вашу шину.

— Такая шина есть во всех больших агрегатах пришлых, — сообщает ему Люба. И снова спрашивает: — Значит, за то, что мы восстановим вам вашего друга… сто девятого… вы обещаете достать нам полный лист интегральной шины?

— Да… Я попробую. А где искать эти агрегаты пришлых?

— Попробуйте. Но если вы не добывали шин раньше, то сами вы её не добудете, — говорит синекожая уверенно, а сама тем временем открывает один из подсумков на поясе и достаёт оттуда небольшую коробочку. Саблин сразу понимает, что это. А она говорит: — Дайте мне вашу руку.

Аким расстёгивает крепления на левом наруче, потом разжимает крепления на предплечье, расстёгивает крагу, отключает кабель питания и освобождает руку от брони и протягивает её женщине. Синекожая тут же, как прищепкой, коробочкой зажимает ему безымянный палец. Прапорщик чувствует укол и видит, как пробирочка в прищепке заполняется его тёмной кровью.

— Это для знакомства, — говорит синекожая и прячет коробочку-прищепку обратно себе в сумку.

Аким не возражает и ничего не спрашивает: для знакомства так для знакомства. Он надевает и пристёгивает перчатку. И продолжает:

— Ну а как же мне добыть эту шину?

— Мы присвоим вам номер, — синекожая как будто не слышит его вопроса, — вы будете сто семнадцатым, — она снова копается у себя в сумке на поясе, а потом достаёт оттуда маленький пластиковый квадратик. Саблин узнаёт в нём микрофлешку, а она протягивает ему её и говорит:

— Ваш номер сто семнадцать. Ваш позывной БН336ЦУ117К32, он здесь зафиксирован, если забудете; также тут код для рации, он уникальный, как перенесёте его на вашу рацию, носитель тут же уничтожьте. Позывной запомните, выучите наизусть и не говорите даже членам своего коллектива. Поставьте на рацию пароль и запустите алгоритм самоочищения на случай взлома или повреждения рации.

Маленькую флешку ему непросто удержать в бронированных перчатках. Он аккуратно прячет её в специальный карман-клапан на кирасе.

«БН336ЦУ117К32».

В общем, ничего такого уж сложного она у него и не просит. У каждого офицера есть свой боевой электронный позывной, каждый офицер хорошо знаком с рациями, кодами и декодерами. Знаком с алгоритмами безопасности.

«БН336ЦУ117К32 — надо запомнить. БН336-ЦУ117-К32».

— Ну так как мне узнать, где искать эти шины?

— Здесь недалеко, — продолжает синекожая, — в Туруханске, есть человек, он организует подобные акции. У него большой опыт в этом деле. Раньше он работал со сто девятым. Вам нужно связаться с ним. Его зовут Олег Панов. У него скупка металлов где-то возле причалов.

— Угу… — Саблин уже думает, как об этом сказать казакам. Но потом вспоминает: — А может, вы позывной его дадите? У него же, как и у меня, есть свой код… Я бы с ним связался по рации.

— Нет, мы такую информацию никому не даём, — отвечает ему синекожая, тем тоном, который всё расставляет на свои места. Говорить об этом дальше не имеет смысла. И чтобы как-то ему всё объяснить, она добавляет: — И вы свой позывной никому не сообщайте. Только в исключительных случаях. Таких, как случился со сто девятым. А ещё я вас хочу предупредить сразу, чтобы у вас потом не было к нам никаких вопросов. Мы потратим ценный биологический ресурс на восстановление сто девятого, и процесс продлится семь месяцев. Если вы к концу шестого месяца от сегодняшнего дня не найдёте нам полную интеграционную шину, мы демонтируем организм сто девятого, чтобы получить обратно ценный материал.

— Полгода? — ну а что ему было делать. — Ладно, договорились. Но вы же теперь заберёте Олега. Сейчас? — на всякий случай уточняет прапорщик.

— Да, заберём, — уверенно отвечает ему Люба, и это как раз то, что он и хотел услышать, ему даже легче становится после этих слов; а ещё она протягивает ему полупрозрачную коробку. — Здесь меньше, чем мы договаривались, но и вы привезли не совсем то, что нам обещали.

— Да, мы восстановим сто девятого, но будем считать, что вы у нас в долгу. Панов объяснит вам, что нужно сделать в первую очередь, — говорит женщина с голубой кожей. И таки тоном, что попробуй с нею ещё поспорь… Но Аким и не собирается с ней спорить, он держит в руках коробку. И он не собирается уточнять, что будет, если он откажется выполнять то, что наговорит ему этот Панов из Туруханска.

«Бог с ними… Главное, что Олега взяли. Ещё и коробку дали».

А коробка-то тяжёленькая. Он открывает её… а там… Два маленьких слитка золота по пятьдесят граммов. Полукилограммовый слиток никеля! Судя по всему, настоящего. Четыре девятки. А под ними клеймо Норильского казначейства. И ко всему этому большой моток оловянного припоя. Стандартная килограммовая катушка. Он уже думает, что заберёт никель себе; третьей части такого слитка хватит, чтобы на годы обезопасить