Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский
— Прапорщик Саблин, вернитесь к лодке, мы направим к вам ассистента с вознаграждением, как только удостоверимся в доставке вами нужного товара, — женщина волновалась! Она всё ещё приказывала ему, хотя и не очень уверенно, а значит, она его не видела, не знала, где он.
А Аким уже был у угла. Бетон тут был старый, как все камни вокруг, поросший жёлтым лишайником, кромка угла обкрошилась от старости… И Саблин, приблизившись к углу, замер, подождал секунду, как и положено по уставу, приготовил оружие, присел на колено и только после этого выглянул из-за угла…
Что угодно… всё, что угодно, прапорщик готов был увидеть… А увидел высокую женщину…
Голую. Как и бот. Но на бота женщина не походила совсем. Кожа её была серо-голубого цвета. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке, они были чёрные. И на голове, и на лобке. Она стояла, развернувшись к нему и направляя в его сторону… кажется, стеклянную или металлическую и отшлифованную до зеркального состояния трубку. Держала она её легко, одной рукой, а от трубки шёл кабель в палец толщиной, и шёл он к поясу на животе женщины. На том поясе было несколько подсумков, вот в один из них кабель и заходил. Но не эта странная трубка его удивила. Ну, какое-то оружие, мало ли, какого не бывает…
Саблина удивили её большие глаза, радужки которых были кроваво-красного цвета. Бот был чуть за нею, а ящики, которые привёз Саблин, уже были раскрыты. И рядом с ящиками присела… ещё одна женщина. На ней тоже не было ни лоскута одежды. Она тоже смотрела на Акима… и кричала…
— Прапорщик Саблин! Вы не должны сюда подниматься! Это нарушение протокола!.. — эти крики дублируются в его наушниках… Странное дело, но звук получился какой-то раздвоенный, словно пришёл и из рации, и со внешних микрофонов одновременно. И наложился друг на друга.
«Это как так⁈».
Аким тут понял, что они напуганы… И тогда он встаёт во весь рост и выходит из-за угла, опуская дробовик вниз стволом. Прапорщик останавливается и несколько секунд разглядывает эту, мягко говоря, странную троицу.
Глава 8
— Прапорщик Саблин, вы нарушаете все правила… — продолжает та, что сидела возле ящиков, и опять её голос раздваивается у него в наушниках.
«Какие ещё правила? Не знаю я никаких правил!».
Кстати, она не была серой-синей, как первая; кожа этой женщины была смуглая, почти нормальная… почти… Тут она встаёт в полный рост, и Саблин замечает, что эта вторая, со смуглой кожей, ростом даже выше первой… А кожа и у одной, и у второй только на груди, на животе и на внутренних поверхностях бёдер однородная, всё остальное их тело покрыто пигментными пятнами… Лица, к примеру, чистые, горло у обеих тоже чистое, а уже виски, шея, ключицы и плечи, кисти рук, голени и ступни — в неровных тёмных пятнах с пятирублёвую монету величиной…
«Окрасочка у них точь-в-точь как у даргов… Только волосы не кучерявые».
— Прапорщик Саблин, — продолжает двоиться голос смуглой в наушниках, она возмущена и… напугана. — Вам нельзя здесь находиться, прошу вас, вернитесь к лодке.
А синяя так и держит блестящую трубку, наведя её на Акима, но это его почему-то не очень беспокоит, сейчас его разбирает любопытство, и он, переключившись на внешний динамик, произносит:
— Почему вы без одежды? Вы в беде?
Женщины молчат несколько секунд, смотрят на него, даже бот, и тот уставился на его… кирасу, кажется. И наконец смуглая говорит:
— Мы не в беде. Мы не носим одежды в целях эксперимента.
— Дарги тоже живут в степи без одежды, — продолжает Саблин. — И пятна у вас как у них.
Вот только дарги и обуви не носят, а эти женщины были обуты. Одна, та, что была с трубкой, носила сандалии из подошвы и проволоки. Причём ноготь большого пальца на левой ноге был сбит. Видно, споткнулась где-то. А смуглая носила какие-то лёгкие пластиковые тапочки. А ещё у неё были большие и удивительные глаза. Нет, не красные, радужки её глаз были… Фиолетовыми, что ли… Лиловыми… Он не мог точно определить цвет.
— Мы пытаемся приспособиться, — отвечала ему голубая женщина, которую он почему-то сразу назвал для себя синекожей.
Они обе были выше него. У обеих были длинные ноги, хорошо развитые бёдра и тонкие щиколотки, но они были разные. У голубой грудь была развита слабо, зато растительность на лобке обильна, у смуглой же ровно наоборот: грудь половозрелой женщины, а волос вниз у живота немного.
— А респираторы…? Сюда пыльцу с рогоза ветром нанести может, — продолжает интересоваться Саблин.
— Наши организмы устойчивы к подобным паразитам, — спокойно отвечает голубая. И добавляет: — Вы не должны нас видеть.
«Они устойчивы к пыльце?». Тут в голову Акима приходит одна мысль. Вернее, не мысль, а вспышка, только намётка на что-то, рождённое разумом. Но пока Саблин и не пытается как-то оформить её. И продолжает:
— Ну… уже увидел.
— Вы должны вернуться к лодке, — голос смуглой всё ещё раздваивается в его наушниках. — Награду вам принесёт наш ассистент.
Но Саблин продолжает рассматривать их: у обеих правильные черты лица. Их обеих можно посчитать красивыми, хотя красота их разная. В лице смуглой есть что-то монголоидное. Кажется, это небольшой нос и форма глаз. И он говорит ей:
— Ваш голос у меня раздваивается.
— А теперь? — произносит смуглая.
— Теперь нет, — отвечает Аким. И
