Лейтенант спасательной службы - Михаил Александрович Михеев

миру раздражение, а дисциплинированно ответил. И уже через пять минут мчался на космодром, успев лишь пообещать мимолетной подружке, что обязательно встретится с ней, как только вернется. И лишь выгнав из пилотского кресла салагу-стажера и защелкнув ремни, сообразил, что так и не узнал, как ее зовут. Впрочем, это было уже неважно – начиналась работа.

Нет, все же это здорово, когда сидишь за штурвалом сам. Когда Истомин освоил пилотирование и набрался какого-никакого опыта, то обнаружил, что лететь пассажиром ему стало некомфортно. Особенно когда точно знаешь, что пилот за штурвалом уступает тебе в подготовке. Да, умом-то понимаешь, что справится, но реальность, данная в ощущениях, вопит: так нельзя! Вдруг разобьются! Кишки в космосе – это неэстетично. И вообще, внутренняя красота человека сильно преувеличена, спросите любого патологоанатома, подтвердит. Словом, зачем себе нервы трепать? А потому Истомин, пользуясь старшинством в звании и должности, узурпировал пилотское кресло, в очередной раз увидел космос за лобовым стеклом – и был счастлив!

Показав молодому небольшой мастер-класс, как, ничего не нарушив, справиться на пять минут быстрее, он очень мягко, так, что пассажиры в салоне даже не поняли, что произошло, завел корабль в огороженный силовым полем ангар. Завистливый вздох стажера был ему наградой. И сразу за ними медленно закрылись бронированные створки, ограждая нежное нутро корабля от космоса уже не призрачной энергетической защитой, а надежным металлом. Всё, значит, они последние и весь экипаж на борту. Оставалось лишь посетовать на то, что отдых кончился так быстро. Вот только делать это приходилось на ходу – все же вызов был экстренный, и вальяжно шагать, изображая фрондирующего младенца, времени уже не оставалось.

Сбор был коротким. Снова Басра. На сей раз их, если верить сообщению, тряхнуло еще сильнее. Услышанное вызвало лишь унылый вздох, едва не перешедший в трехэтажные загибы. Мало того что такие броски едва окупаются, так еще и запасов у тех же медиков осталось на один раз. А потом придется сворачиваться и возвращаться в метрополию, пополнять запасы. Не то чтобы кто-то был против, но все же любая сдвижка планов вызовет потребность в корректировке всех дальнейших действий. Словом, лишний геморрой и почти за голый оклад. Когда за бесплатно помогаешь своим – это нормально, а когда вот так чужим – уже напрягает. Не сжигай себя ради других – не оценят… Вот только служба у МЧС такая.

Но – деваться некуда, имидж дорогого стоит, и вот уже корабль начинает разгон, а штурманы колдуют в ходовой рубке. Гиперпространственные скачки только кажутся простыми, а на самом деле там куча нюансов. Прямая дорога в трехмерности может в гипере обернуться кучей завитушек от одной-единственной гравитационной аномалии. А ведь это – простейший случай. Неудивительно, что хороший штурман – это, в первую очередь, хороший математик, и тот же Истомин, несмотря на славящееся качеством имперское образование, нормально освоил разве что каботаж. Ну а дальше… Нет, довести-то корабль до места он сможет, но времени, сил и энергии потратит в разы больше, чем та же Александра, которая, будем говорить честно, не более чем крепкий середнячок.

Но сегодня за пультом колдовал сам Никифоров. Спокойными, даже немного ленивыми движениями он крутил голографический шар карты, немного отличающийся от того, который был во время совета на орбите Альбиона. Эта карта была ориентирована не на трехмерность, а на гиперпространственные искажения, и посмотри на нее какой-нибудь астроном прошлого, он бы ничего не понял. А вот для Никифорова это была открытая книга, и на глазах присутствующих создавался маленький шедевр – оптимальная траектория полета, которая, как выяснилось, когда штурман закончил и соизволил дать пояснения, сэкономит им как минимум двое суток пути по сравнению со стандартным маршрутом. Правда, незначительно возрастает расход топлива, но, с учетом возможностей их корабля, на полтора-два процента, не более. Терпимо, в общем.

Полчаса спустя «Ирбис» снялся с орбиты и ушел в открытый космос. А дальше – разгон, толчок и снова тихое и практически безмятежное пребывание в гиперпространстве. На сей раз удивительно короткое.

Окрестности планеты Басра, три дня спустя

– И что там у них случилось? – хмуро поинтересовался Русаков, внимательно глядя на экран. Вопрос был риторическим, все равно, пока не подойдут ближе, понять ничего не получится. А так…

На первый взгляд выглядела планета нормально. Да и на второй тоже. А главное, все, что вертелось на ее орбите, функционировало в штатном режиме. Не по-граждански чуткие детекторы «Ирбиса» уже ощупали пространство и не нашли абсолютно ничего, что говорило бы о катастрофе. То есть ни панических воплей, ни мечущихся туда-сюда кораблей… Лениво переговаривались диспетчеры, без особого чувства ругался на всю орбиту какой-то механик, ползающий, судя по всему, по наружной обшивке то ли корабля, то ли орбитального терминала. Два пилота выясняли отношения, а заодно и кто кому должен уступать место на парковочной орбите, но тоже вяло, без огонька. В общем, ничем не примечательные будни. И как это стыкуется с вызовом, да еще срочным, да еще и с воплями о вселенской катастрофе?

Именно этот вопрос капитан и задал, выйдя на связь с местными властями. Правда, вначале уединившись в узле связи и выгнав оттуда всех, кого можно и нельзя. Все правильно, совершенно незачем подчиненным слышать, как ругается их командир с местными властями. И какими словами! Впрочем, разговор был коротким, и вышел Русаков в рубку с немного озадаченным лицом.

– Никто нас сюда не звал, – объявил он во всеуслышанье после короткой паузы.

– Это что, шутка? – без уточнения, чья именно, выразил общее удивление старпом. Вопрос, к слову, был не праздный. За такие шутки оскорбившаяся Империя могла дать юмористу хороший подзатыльник. А так как не только могла, но и проделывала это, причем не раз, то устраивать веселье за свой счет желающих не находилось. Очень уж мрачным иногда могло оказаться имперское чувство прекрасного. В общем, решались на такое обычно лишь те, у кого зуб мудрости являлся единственным признаком интеллекта.

– Нет, – усмехнулся Русаков. – Клянутся, что ни сном, ни духом. Сейчас они в поте лица проверяют, что могло случиться и как с этим жить дальше. Так что – ждем. Тем более, как раз время обедать.

Ждать пришлось долго, что-то около двух часов. Успели и пообедать, и малость пообщаться на тему, «что можно сделать с потерявшими берега туземцами», а кое-кто даже подремать. А потом Басра разродилась длинным и витиеватым сообщением, из которого следовало:

1. Ничего на планете не случилось.

2. Никто сигнала не посылал.

3. Обнаружен взлом сервера, и сигнал с него таки