Последняя битва-2 - Данияр Саматович Сугралинов
Враг попытался поднять руку – я сломал ее нежное запястье. Попытался телепортироваться – Кулак Первозданности в нос, вбивая кости черепа в мозг, прервал концентрацию. Изо рта посыпались выбитые зубы и хлынула желтая слизь, из глаз засочились маслянисто-угольные слезы: Враг терял хватку, и тело исторгало его, как яд.
Я вколачивал Его в стену, в пол, в потолок. Каждый удар – с оттягом, с хрустом, с мокрым шлепком. Космический паразит, тысячи лет державший в страхе человечество, сейчас захлебывался собственной сущностью под моими кулаками.
Избиение продолжалось меньше мгновения – так быстр я был. И так интуитивно познал, как работает Неотвратимость: она прогибает мир под мои желания. А я в этот миг больше всего желал вышибить из этого тела Врага как можно быстрее.
Когда бездыханное тело Бездны окончательно потеряло форму, практически размазанное по стенам, потолку и полу, я взглянул на него Оком изначальных. Увидел сплетение энергий: золотистую душу Джун и чужеродную, искаженно-радужную сущность Врага. Эти силы боролись за тело и черно-белую божественную силу Бездны, и ни одна не могла взять верх.
Джун сопротивлялась. Каким бы могущественным ни был Сатана, ее душа, усиленная жизненным опытом и испытаниями бета-мира, закаленная блужданиями по вселенскому инфополю и укрепленная Спящими, не дала себя отодвинуть, стереть или поглотить безоговорочно.
Я понял, почему Враг слабее, чем я ждал: Джун внутри тела никуда не делась. Даже сейчас, внутри, она не сдавалась.
Быстро регенерировавшее божественное тело дернулось… и поднялось, как тесто на дрожжах.
Искаженные черты лица Врага поплыли: то проступало нечеловеческое, дьявольское, то возвращался облик Бездны. Рот открылся, но вместо слов вырвался хрип.
Враг хотел что-то сказать. Собрался угрожать? Торговаться? Врать?
Мне было плевать, потому что я чувствовал, как прогибается мироздание под мое желание уничтожить его и как все больше сбоит божественная неуязвимость Бездны. Буду я ее молотить день, неделю или год – живым Враг отсюда не выйдет.
Однако, прежде чем продолжать, я еще раз посмотрел в Бездну Оком изначальных и увидел кое-что неожиданное: радужно-искаженная сущность Врага не цеплялась за тело из последних сил! Она рвалась наружу!
Упущу его… и все станет тщетным! Я понял, что Враг пытался сбежать: выскользнуть, дождаться, когда сеть Спящих лопнет под напором миллиардов душ, поглотить все, как мгновенно он поглотил демониаков, – и…
…вырваться в реальный мир. Потому что в Дисгардиуме ему больше делать нечего. Разве что дожрать остатки душ, помешать чему не сможет уже никто.
Тогда-то я и понял, что все расценил неправильно! Джун не сопротивлялась поглощению! Ее душа, переплетенная с сущностью Врага, поняла его истинные цели! Поэтому золотистое сияние обвило паразита – не выталкивая, а удерживая! Джун заперла его внутри себя, как в клетке, сжигая остатки воли – лишь бы не ускользнул, лишь бы я успел добить его в теле Бездны, в его последнем воплощении.
Разбитое, изломанное тело дернулось, собирая себя воедино – божественная плоть восстанавливалась на глазах, но медленно, слишком медленно. Черты лица на миг стали человеческими – измученными, но рот Джун открылся, и сквозь кровавые пузыри прорвался слабый, надломленный голос:
– Я отключила бессмертие. Убей.
– Воскреснешь?
– Боги не возрождаются. Быстрее, Скиф!
Враг взвыл изнутри и рванулся на свободу, тело забилось в конвульсиях, лицо снова поплыло, искажаясь, но Джун отключила свое убыстрение, и в моем временном потоке ее тело застыло статуей. Этого хватило.
Кулак Первозданности пробил ее грудь, прошел сквозь плоть и божественную защиту, сквозь саму суть бессмертия, которого больше не существовало.
Ее тело, ставшее смертным, выгнулось дугой, замерло – и начало оседать.
Радужная мерзость Врага, намертво сплетенная с золотом души Джун, завибрировала в конвульсиях, угасая. Ей так и не удалось отделиться от тела и души, и сейчас она умирала вместе с ними.
Заземленная в самом могущественном теле Дисгардиума аномалия, вписавшаяся в систему через божественный статус Бездны, стала смертной и встретила свою гибель.
Тело Джун Кертис – той, что была Бетой #9, Девяткой, Бездной, единой и истинной богиней, – упало к моим ногам. Взгляд ее погас, дыхание оборвалось.
Но золотистая искра души, отделившись от дьявольской скверны и погасшего радужного мрака, скользнула прочь и исчезла.
Уведомление нашло меня и в Небесном плане:
Внимание! Божественное наказание «Жатва душ» аннулировано!
Сущность, инициировавшая наказание, развоплощена.
Захваченные души возвращаются к владельцам…
Некоторое время, чтобы убедиться в развоплощении Врага, я стоял над телом Джун и глядел на ее застывшее лицо. Тонкие черты разгладились, и теперь на меня смотрела не всемогущая богиня Бездна, не безжалостная Девятка, а обычная девушка – уставшая и измученная. Вспомнилась та единственная ночь, когда я целовал эти губы…
Теперь уже очевидно, что Денис любил ее. Любил психопатку, даже зная, кто она на самом деле и что натворила. Похоже, любовь вообще штука странная.
Я осторожно опустился на колени и закрыл ей глаза.
Теперь тронный зал, больше похожий на склеп, чем на обитель богини, давил на меня со всех сторон. Я огляделся и невольно подумал: если бы жил здесь, сделал бы все иначе. Добавил бы света, пространства, тепла. В общем, сделал бы как в моей комнате в замке «Пробужденных»: высокие потолки, прудик, водопад, мягкий свет из окон и вид на море.
Мысль мелькнула и исчезла.
А зал изменился.
Стены раздвинулись, потолок взмыл ввысь, хрусталь сменился теплым деревом и светлым камнем. Появились широкие окна, сквозь которые полился золотистый свет. Трон растаял, на его месте возникло простое кресло у камина – точь-в-точь как в моих покоях на Кхаринзе.
Я застыл… а потом подошел к окну.
За ним расстилался пейзаж, которого здесь быть не могло. Пологие холмы в желто-зеленых пятнах разнотравья, река, петляющая между рощами, далекий лес, подернутый дымкой. Небо – настоящее небо, не эта муть без верха и низа – синее, с рваными облаками, подсвеченными закатом.
Это я создал. Одной мыслью.
И вспомнил слова Тиамат, что мироздание Небесного плана создает для бога именно то, что тот себе представлял об этом месте. Джун видела Небесный план таким, каким его создали внепространственные паразиты, ставшие Новыми богами, – унылым и убогим, а восприняла как административный центр мира – с камерами наблюдения и кнопками. Враг… увидел что-то свое, непостижимое.
А я увидел дом. Дом, в котором хочется жить.
Захотелось проверить.
Я представил сад за окном, какой мы видели на экскурсии в дистрикт высшей гражданской категории, – и тот появился. Яблони в цвету, вишни и абрикосы, каменные
