Выживший - Павел Барчук

Возле стены развернулся и замер. Пакет с вещами скромно положил в уголок.

Твари влетели в проулок одновременно. Две черные, вытянутые кляксы на фоне кислотно-розового фасада дома. Все-таки копировать людей, принимать человеческий облик у них получается хреново.

— Искали меня, пацаны? — спросил с усмешкой.

Охотники не ответили. Молча замерли на расстоянии нескольких метров, перекрывая выход. Под капюшонами клубилась тьма. Она пыталась принять какой-то человеческий вид, но по итогу просто сменяла лица, одно за другим.

Первый, тот что справа, поднял руку. Из-под широкого рукава показалась не кисть, а серая, костлявая лапа. Воздух вокруг скрюченных пальцев начал темнеть, сгущаясь в черное лезвие.

— Решили сразу начать с козырей? — я покачал головой, — Скучно. Мы будем играть по другим правилам. Никакой магии, суча́та.

Моя рука скользнула под футболку. Пальцы нащупали деревянный свисток. Вытащил артефакт, а потом, ни капли не сомневаясь, дунул.

Я знаю, как работает «сучья свистулька». Диксон мне показывал. Но мой слух один черт оказался не готов к тому звуку, который производит артефакт. Словно кто-то невидимый лупит молотом по наковальне, накрытой подушкой. И при этом одновременно хреначит по хрупкому стеклу. Звон смешался с гулом, разрывая барабанные перепонки. Хотя за пределами этого переулка ни одна сволочь ни хрена не услышала.

Эффект оказался мгновенным. Пространство судорожно дернулось. Магическое поле Охотников лопнуло. Черное лезвие, которое тварь уже начала воплощать в руке, рассыпалось грязным пеплом.

Существа замерли. Связь с Хозяином оборвалась, магия сдохла. Теперь нам предстоял обычный, человеческий мордобой. Хотя, это не делало тварей менее опасными. У них подвижные, сильные тела, которые могут менять форму.

— Мой ход! — рявкнул я и сорвался с места.

Три метра до первого Охотника преодолел за долю секунды.

Тварь попыталась ударить меня когтистой лапой наотмашь. Медленно! Слишком медленно.

Я нырнул под удар, скользнул по асфальту, а затем, используя инерцию, с разворота всадил со всей дури ему в колено.

ХРЯСЬ!!!

Чертовски приятный звук! Нога Охотника выгнулась в обратную сторону. Это было видно даже под плащом. Одна его конечность сложилась пополам, перекосив тело.

Я не остановился. Вскочил, метнулся к Охотнику, схватил за грудки и, вложив в движение всю силу, швырнул его в стену.

Удар был настолько мощный, что из кирпичной кладки посыпалось крошево. Охотник сполз вниз грудой тряпья.

— Это человеческий мир без магии, ублюдочная ты мразь, — Усмехнулся я и сразу повернулся ко второму.

Этот был умнее. Или быстрее. Он не пытался применить магию. Хотя «сучья свистулька» гасит ее на время. Охотник прыгнул вперед, используя только чистые рефлексы убийцы.

Черная тень летела на меня, как сраная молния. Тварь в одно мгновение вырастила стальные когти и теперь метила ими в мое горло. Да ладно! Охотникам велено не брать объект живьем, а уничтожить его⁈

Уклониться я не успевал. Только блокировать.

Выставил предплечье, а в последний момент скользнул в сторону, смазав удар твари. Он пришелся по касательной. Разодрал новую куртку и оставил несколько глубоких царапин на руке. По хрену! Завтра ничего не останется. Главное, чтоб оно наверняка было, это завтра.

Я перехватил его запястье. Холодное, твердое, словно кусок замороженного мяса. Охотники очень неприятные на ощупь. А ещё, у них нет кожи. В общепринятом смысле. В своем, родном виде, когда не меняют облик, эти твари похожи на ожившую картинку из учебника биологии. Где изображены мышцы человека. Поэтому они так любят прикрываться клубящейся тьмой.

Я резко дернул Охотника на себя, лишая равновесия, и одновременно нанес короткий, жестокий удар в солнечное сплетение. Там у них такое же слабое место, как у людей.

Мой кулак сквозь ткань плаща врезался в твердую оболочку. Раздался громкий характерный треск. Этот сученыш успел нарастить себе броню! Но и я не лох с улицы. Бил прицельно, с максимальной силой. Предполагал нечто подобное.

Тварь согнулась. Я схватил его за затылок и с силой впечатал «лицом» в свое колено.

Дымчатая маска под капюшоном разлетелась вдребезги. А это — секрет, о котором знают немногие. Только те, кто выжил после схватки с Охотниками.

Все пытаются убить их стандартным образом. Тычут железками в грудь, рубят ноги, руки, жгут магией в сердце. Оно у Охотников и правда есть. Только находится там, где у людей — переносица. Главное — попасть в нужную точку. Я попал.

Охотник отлетел назад, рухнул на спину и забился в конвульсиях. Из-под его капюшона повалила пока еще тонкая струйка дыма.

Первый, со сломанной ногой, попытался встать, опираясь на стену.

Я подскочил к нему. С размаху, как по футбольному мячу, пнул в голову. Капюшон смялся. Башка твари дернулась и неестественно повисла. Шейные позвонки рассыпались в прах.

В проулке повисла тишина. Тяжелая, звенящая.

Оба тела на земле перестали двигаться. Через секунду они начали распадаться в серый пепел. Сначала исчезла одежда а затем от двух сломанных тварей повалил густой черный дым. Пару минут, и на земле остались только тёмные пятна.

Я стоял, не двигаясь. Сердце билось ровно, мощно, разгоняя адреналин.

Осмотрел рукав, чтоб оценить свои потери. Куртку жалко. Придется зашивать. Следы от когтей охотника кровили, но не так сильно, как должны. Спасибо ублюдку Риусу.

Поправил одежду, пригладил волосы и медленно выдохнул. Успокаивал внутреннюю дрожь. Меня колотило от энергии и возбуждения.

Сука… Я свалил с Арены, но Арена не хочет сваливать из меня. Она просто переехала вслед мной в другой мир.

Снова посмотрел туда, где остались два тёмных пятна. Минус двое. Пока что. Они были первыми, но не последними. Счет открыт.

Глава 6

Встреча с Охотниками взбодрила меня и напомнила, что я тут не на веселой прогулке. Картинки прошлого накатили тяжелой, удушливой волной.

Арена… Она не сразу появилась в моей жизни.

Первый год в Изначальном граде был самым дерьмовым. Не из-за боли — на Арене позже было больнее. И не из-за унижений — меня поначалу смешивали с грязью регулярно. Он был самым поганым из-за надежды.

Надежда — это мерзкая дрянь. Иррациональная, животная хрень, которая не дает тебе сдохнуть спокойно. Садист, который шепчет на ухо: «А вдруг всё наладится?», перед тем как вогнать нож между рёбер и провернуть его там несколько раз.

В те дни я еще был наивным идиотом. Я надеялся.

Меня почти сразу перевели из подвала в другое место. Первым полноценным «домом» стала каменная коробка пять на пять метров в самом низу центральной башни замка.

Здесь, под толщей скальной породы, не были ни черта: