Последняя битва-2 - Данияр Саматович Сугралинов
Три благородные фигуры излучали мудрость и достоинство, только этим напоминая демонических князей. Я не поверил бы своим глазам, но за спинами этой троицы стояли знакомые генералы: Аваддон, Молох и Агварес. Причем если второй и третий выглядели настоящими демонами, то в чертах лица Аваддона угадывалось что-то орочье и… гоблинское.
Напоследок Тиамат указала мне на два только появившихся призрачных силуэта, которые постепенно материализовались и обрели краски – йож и управляющий Спутник Ушедших. Го, ставший лидером йожей после присяги, выглядел взволнованным рядом с бесстрастной проекцией Рейшаттара – золотистой сферой на трех опорах.
«Мы собрали всех, кто способен повлиять на исход, – подытожила Тиамат. – Это военный совет перед Последней битвой, инициал».
– А как же остальные лидеры? – удивился я. – Бета-тестеры, смертные, вожди и жрецы?
«К счастью или нет, но их роль в битве будет минимальна, братишка», – в наш мысленный диалог с Тиамат встрял Левиафан.
Я представил себе битву, благо был опыт. Священная война с Нергалом, битвы в Преисподней…
Море крови, заливающей поле боя. Отрубленные конечности, разбросанные среди обломков оружия и доспехов. Магия, испепеляющая тела дотла, оставляющая лишь дымящиеся останки. Воины, разорванные пополам, их внутренности, разбросанные по песку. Запах горелой плоти, смешивающийся с металлическим привкусом крови в воздухе. Стоны умирающих, хрипы агонии, предсмертные крики. Лужи крови, в которых отражаются вспышки разрушительных заклинаний. Груды изувеченных тел – союзников и врагов, павших в равенстве перед смертью.
Всех, кто мне дорог, и врагов, тех, кто вынужденно преклонил колено перед Бездной, разрубят, растопчут, сожгут дотла, растворят в кислоте или сожрут заживо. В такой бойне решают исход не армии – армии просто красиво умирают.
Победу принесут только те, кто способен сравняться с богами и подобными им божественными сущностями по мощи как защиты, так и разрушения.
– Так может, и вовсе тогда нет смысла рисковать ими? – тихо спросил я.
«Я не сказал, что их присутствие не играет роли, – ответил Левиафан. – Оно безмерно важно – как для нас, так и для исхода Последней битвы. Ты слышал пророчество».
– Тогда зачем?
«Одним своим участием, бесстрашием и верой, что бьются за правое дело, смертные дают силы своим покровителям», – вступил в разговор Кингу.
«Только рискуя жизнью, последователь приносит своим богам максимальное могущество, – встрял Абзу. – Бездна следует тем же принципам».
– Как-то это… отвратительно. – Я едва подобрал слово.
«Таковы законы мироздания, инициал», – печально констатировал Бегемот.
«Как ты вынужден подстраиваться под искусственные ограничения и правила этого мира, так и мы, Спящие боги, обречены подчиняться им, – ласково произнесла Тиамат. – Но…»
– Что?
«Только до поры до времени».
И сразу после этого мне словно пробки вытащили из ушей – на меня обрушился многоголосый гул, который сразу затих.
Военный совет начался.
Посмотрев на меня, заговорил Бегемот:
– Предварительное общение с каждым из вас показало, что не все понимают причины и последствия грядущей Битвы. Между тем это очень важно для последующей беседы и планирования. Поэтому мы расскажем вам то, что можем выдать без вреда для будущего.
Все снова загомонили, но тут же стихли – Спящие нас заглушили.
– Начну издалека, – продолжил Бегемот, – но в то же время с совсем недавних событий, если судить с высоты прожитых вами эпох. Все мы, Спящие боги, были лишены своих аватаров в Дисгардиуме. Хуже того, четверо из нас полностью исчезли из материального мира, а то, что осталось от меня, было неспособно даже покинуть место, к которому привязано. Маленький клочок суши в Болотине – никому не известном крае трясин и топей, который многие годы не видел ни единого разумного. Там я прозябал, с каждым годом теряя себя, без всякой надежды на лучшее. Дисгардиум был обречен не на одно, так на другое – на бесконечный ужас или конец мира после нашего невольного пробуждения. Мы перестали контролировать свои сновидения, и они превращались во все больший кошмар. То, что грозило и все еще грозит Дисгардиуму, уже произошло в Бездне.
– Смертные стали богами и уничтожили мир, – добавила Тиамат.
– Да, этот путь к забвению длился несколько тысячелетий, но он был необратим, – пророкотал Кингу. – Теперь то же самое грозит Дисгардиуму. И если такое случится, бесконечный кошмар без возможности что-либо исправить пробудит нас.
– Грозило Дисгардиуму, – поправил его Абзу. – Грозило, пока не появился Истинный Враг. Враг Изначальный.
– Но всем нам повезло, когда мы нашли Скифа и он согласился стать нашим инициалом, – сказал Левиафан. – Именно он обратил процесс прорыва Бездны вспять. И все, что нам оставалось, – восстановить контроль над нашими сновидениями. В этом случае мы бы приструнили или вовсе изгнали паразитирующих на разумных Новых богов. Дисгардиум не стал бы более спокойным местом, но жить в нем, определенно, стало бы лучше всем, вне зависимости от веры, расы и рода занятий. Потому что таково мироздание за пределами вашей вселенной – лишь тогда, когда создания наших миров научаются покидать пределы наших сновидений, мы набираемся сил, заканчиваем сон, изолируем его в собственную вселенную и движемся дальше без вреда для созданного.
– Однако Бездна нашла свой путь, – тоном, которым можно было заморозить Дисгардиум, процедила Тиамат. – Нергал, так называемый Лучезарный, нашел ту, в чьей голове и изломанной душе проклюнулось больше всего ростков разрушения. О, причина этого стала нам известна слишком поздно, но Бета #9, Джун Кертис, стала вместилищем, сосудом для Бездны.
«Да что такое вообще эта ваша Бездна? – мысленно озадачился я. – Бета-мир? Джун? Кто-то еще?» Одновременно вспомнил, что в нашей школе почти все использовали это слово в качестве универсального ругательства, и я в том числе. Вот только перестал после определенных событий.
– Бездна в ее изначальном понимании – порча, – услышав мои мысли, пояснила Тиамат. – Как ржавчина. Как гниль. Алхимики сказали бы, что это окисление мира, травники – что это плесень мироздания. Она не берется из ниоткуда, она проникает извне. Разумна она или нет, не знаем даже мы. Ученые умы в других наших сновидениях выявляли, что Бездна активно разрастается там, где нарушается баланс мироздания, где Хаос и Упорядоченное не могут ужиться и кто-то начинает брать верх. Но является ли это причиной ее появления? Неизвестно. Важно то, что Бездна появляется только там, где есть жизнь, и действует на всех уровнях, в первую очередь проникая в умы и только потом в тела. Она искажает, извращает самую суть.
– Демоны – яркий пример того, как Бездна изменяет сущность при перекосе Хаоса, – сказал Бегемот. – Ушедшие, из того, что мы знаем, создания Лобона, порождения
