Выживший - Павел Барчук

В голосе мага впервые прозвучало что-то кроме холодного интереса. Пожалуй, я назвал бы это высшей степенью офигевания.

— Представляешь, Родди? Полная нейтрализация боевых чар на органическом уровне. Не щит. Поглощение. Вакуум. Абсолютный ноль. Это… это не просто загадка. Это прорыв. Возможно, ключ к решению многих наших проблем.

— О-о-о-о-о… Ты думаешь? — Родерик тоже приблизился, его светящиеся глаза горели алчностью. — Риус, отдай его мне. Моя лаборатория не особо уступает твоей… мы должны изучить этого вырожденца, разобрать на части! Если он способен впитывать чары определенного толка… Дьявол! Да с такими возможностями мы, наконец, уничтожим Пустошь!

— Твоя лаборатория, мой дорогой друг, годна лишь для того, чтобы ковыряться в останках низших тварей, — отрезал Риус, поднимаясь. Его голос снова стал ледяным. — Это мое. Он появился в зоне моей ответственности, доставлен моими усилиями. Он — моя собственность. Моя находка. И я решаю, как с ним поступить.

В этот момент стало понятно главное: для магов я был не человеком, а вещью. Живой, дышащей диковиной.

— Но… — начал было Родерик.

— Нам пора прощаться, — тихо сказал Лорд Риус. — Как видишь, у меня слишком много дел. Я пригласил тебя исключительно как свидетеля, чтоб ты подтвердил, вырожденец попал в мой замок вопреки всем законам нашего мироздания. Когда я забрал его из круга, не был уверен, что все получится. И дабы Большой совет не плевался слюной, изрыгая проклятия в мой адрес… Они же любят обвинить Лорда Риуса в нарушении законов… Так вот… Ты подтвердишь мои благие намерения. Если опыты увенчаются успехом, мы получим реальный шанс уничтожить Пустошь. А теперь — всё. Иди.

Родерик, скривив губы, резко развернулся и вышел. Но перед тем, как покинуть зал, бросил на меня последний жадный взгляд. Стало страшно. Отвечаю. Потому что в этом взгляде я увидел обещание скорой встречи.

Молодой маг заинтересовался мной и не собирался отказываться. А его намерения разобрать меня на составные части делали это обещание очень даже пугающим.

Я остался наедине со своим будущим хозяином. Он долго смотрел в одну точку, молча, а потом снова обратился ко мне.

— Как тебя зовут, вырожденец?

Самое интересное, я прекрасно понимал каждое слово. Очень сомневаюсь, что в Изначальном граде в ходу мой родной язык. Когда маги появлялись в нашем мире, чтоб провести ритуал, они говорили с лёгким, еле заметным акцентом.

Потом, гораздо позже, узнал, в тот день Риус и Родерик специально беседовали вслух. Они хотели, чтоб я слышал их разговор. А так, в обычной жизни, маги чаще используют мыслеречь.

Я попытался ответить, но вместо нормальных слов из горла вырвался хрип. Похоже, сорвал голос, когда орал от боли.

— Макс, — треснувшие, пересохшие губы с трудом произнесли собственное имя. Язык был вялым и непослушным.

— Макс… Забудь. То, как тебя звали раньше, больше не имеет значения. Здесь ты — Объект номер один. Пока я не решу иначе. Ты мое имущество. Аларик!

Стоило Лорду Риусу выкрикнуть имя, в дверях зала появился мужик, лет сорока на вид. Тощий, сутулый, с маслянистой ухмылкой и маленькими глазками. Он был одет в темную робу, похожую на военную форму. На ногах — высокие ботинки из черной кожи. Воротник робы украшали тёмно-красные петлицы. Видимо, какой-то знак отличия. На выбритом виске виднелась небольшая татуировка. Что-то типа иероглифа, но более сложного.

— Возьми это, приведи в порядок и помести в камеру для нового имущества. Покорми. Не дай погибнуть. Пока что. И… Найди ему одежду. И… помой. Да. От него воняет так, что эта вонь расползается по всему замку. Вырожденцы обладают слишком выраженным запахом.

Аларик кивнул с ухмылкой, грубо схватил меня за руку. Прикосновение было цепким, холодным, противным.

Я попытался вырваться. Инстинктивный порыв, остаток гордости.

Аларик даже не дрогнул. Просто толкнул меня с такой силой, что я, слабый, разбитый, буквально улетел в сторону высоких дверей. Пришлось встать на ноги и, прикрываясь руками, двинуться вслед за этим мудаком.

Достаточно скоро я узнал, что Аларик в замке Лорда Риуса числился погонщиком рабов. И даже понял, почему его должность называлась именно так. Но это было позже. В тот момент я еще не до конца понимал, в какой жопе оказался.

Аларик провел меня через лабиринт коридоров.

Замок выглядел оргомным. Его стены светились изнутри. Везде была эта звездная пыль. Красиво, но до тошноты му́торно. Пылинки хаотично перемещались в камне и от этого начинала кружиться голова.

В нишах стояли странные статуи, то ли люди, то ли твари. Стены украшали всевозможные виды оружия, начиная от мечей и кинжалов, заканчивая огнестрельным, очень похожим на наше, человеческое. На окнах висели парчовые занавески. В воздухе присутсвовал постоянный, едва слышный гул. Будто замок был живым и дышал.

«Камера для нового имущества» оказалась небольшой, пустой комнатой без окон, расположенной в подвале. Голые каменные стены, решетка вместо двери. На полу — грубая тряпка. Аларик втолкнул меня внутрь.

— Жди. Через час принесу еду, одежду и таз, чтоб помыться. Не вздумай шуметь.

Решетка захлопнулась с лязгом. Я остался один в полумраке.

Тогда, в той камере, ко мне впервые пришло осознание. Я нахожусь в другом мире. В мире, где правят такие, как Риус и Родерик. Где я — никто. Вещь. Эксперимент. И обратной дороги, похоже, нет.

Маги говорили о непроходимости Врат для вырожденцев. То, что я остался жив — какое-то долбанное чудо. Меня принесло сюда волей случая, но выбраться… Выбраться невозможно.

Отчаяние сдавило горло. Я сел в углу, прижал колени к груди, а потом, совершенно не стесняясь этого, тихо заплакал. Сидел там, размазывал слёзы по лицу и жалел себя.

Думал о родителях, о школе, о своей комнате, о глупых вещах вроде недоделанного домашнего задания. Теперь это казалось недостижимым раем.

Но даже тогда, сквозь слезы и страх, во мне что-то шевельнулось.

Злость. Тупая, животная злость на всех: на Боцмана, Лику, на светящегося ублюдка Родерика, на Аларика. И на самого Лорда Риуса. Слабая искорка в кромешной тьме. Пожалуй, именно она стала точкой внутренней опоры, которая не дала мне сломаться.

Через некоторое время Аларик вернулся с миской еды. Это была какая-то серо-коричневая похлебка, больше похожая на синтетический заменитель обычного супа. Следом появился большой таз с водой и темная роба.

— Мойся, одевайся и жри. — Коротко распорядился Аларик.

Я сидел, не двигаясь. Отвращение и какое-то самоубийственное упрямство заставляли меня игнорировать приказы погонщика.

— Я сказал, мойся